Рожденная блистать, или Мужчины в моей жизни не задерживаются
Шрифт:
– Типы, как твой муж, очень любят навязывать женщине чувство вины как дополнительный рычаг манипулирования. Критика методичная и регулярная с целью снизить самооценку. Не поддавайся и не давай собой манипулировать. Иначе тебе уже никто не поможет. Это твоя жизнь, и надо жить так, как можешь себе позволить – наряжаться, краситься, ходить в кафе с подругами, друзьями, сидеть в Интернете сколько душе угодно и улыбаться, в конце концов. Каждый день улыбаться. Как говорят, женщина должна быть красивой и счастливой, а больше она никому ничего не должна.
– Муж постоянно говорит, что я толстая, хотя это не так. – Маринка вновь заплакала и приложила к глазам платок. – Ставит пароль на телефон, на компьютер, иногда на ровном месте начинает придумывать причины для ссор. Постоянно грозится размазать по стене… Наверное, ему удобно под рукой иметь в одном лице сексуальный объект, реквизит для выхода в свет, а также предмет для снятия стресса. Я же даже кабальный брачный договор подписала только для того, чтобы не упустить шанс в виде богатого папика. А он это не оценил. Мудак!
Заметив, что Маринка уже с трудом подбирает слова, я встала и предложила:
– Пойдём, уложу тебя спать. Утро вечера мудренее.
Маринка с огромным трудом поднялась, дошла, пошатываясь, до дивана, плюхнулась на него и жалобно заскулила:
– Эля, а можно я здесь лягу, а то у меня всё перед глазами плывёт.
– Можно.
Не прошло и несколько секунд, как в гостиную вошёл Стас и протянул плед с одеялом.
– Ну ты прямо как волшебник. За дверью, что ли, стоишь и подслушиваешь?
– Считай что так, – нисколько не смутился Стас и влюблённо посмотрел на меня.
Сунув под голову Маринке подушку, я укрыла её пледом и пошла на кухню сделать себе зелёного чая. Следом за мной пожаловал Стас.
– Я посмотрел, она уже вовсю дрыхнет.
– А у меня что-то весь сон прошёл.
– Эля, я, конечно, не хочу лезть в твои дела, но что-то у меня к этой певичке доверия нет. Непонятно, какого чёрта она именно к тебе припёрлась? Тоже мне, нашла подругу… Какая ты ей, к чёрту, подруга?! Пусть ищет себе ровню!
– У меня такое впечатление, что у неё и нет никого. Муж избил. Девчонка молодая, испугалась. Я знаешь что подумала… Белый уехал на два дня. А не наведаться ли мне к нему в гости в его отсутствие?
– Ты с ума сошла! Тебя же сразу узнают. У него дома камеры записывающие стоят.
– А я видоизменюсь. Даже ты вряд ли меня узнаешь. Мало ли кого его жена могла в дом пригласить? Важно, чтобы она не проговорилась. Я проведу с ней воспитательную работу.
– Что ты хочешь у него найти?
– Какую-нибудь улику… А если честно, я бы хотела покопаться в его компьютере.
– Эля, это опасно. У меня даже сон прошёл.
– Ну и отлично. Тогда варим утренний кофе и говорим о наших делах.
– Как скажешь. Есть новое дело, – не заставил себя ждать Стас.
– Рассказывай.
– Представь такую схему. В нейтральных водах швартуются два судна. Один пограничный катер, другой – китайская рыболовная шхуна. С китайской шхуны перебрасывают на борт «пограничника» тридцать плотно увязанных небольших тюков. В этих тюках неочищенный героин. «Пограничник», взяв груз, уходит в бухту Владивостока. На следующую ночь пограничный катер в условленном месте встречается с другой шхуной. На шхуне несколько рыбаков. Старший офицер «пограничника» в лицо никого не знает, ориентируется только по времени, месту нахождения и паролю. Обменявшись условными световыми сигналами, корабли сходятся, и груз передаётся на борт «рыбака». «Пограничник» уходит в сторону границы. «Рыбак» приходит в условленную бухту, где на небольшом консервном заводе героин перефасовывают в пластиковые контейнеры и забивают в банки с этикеткой сайры и ставриды. Всё это грузится в трейлер и по подложным надёжным документам идёт в Москву. Здесь мы принимаем фуру. И тут начинается самое сложное. Нам нужно быстро и незаметно распределить нечистый наркотик по нашим лабораториям для доведения его до ума. На всё про всё у нас одна ночь.
– Почему только ночь?
– Дело в том, что героин не наш. Это очень серьёзное кидалово. Тема приморских ребят, а там мальчики серьёзные, и в Москве у них большие подхваты. Они нас попытаются прижать через столичных ментов. Поэтому есть мысль: содержание фуры перегрузить в несколько мусоровозов, набитых самым дрянным мусором.
– Мусоровозов?
– Да, ты не ослышалась. Я предполагаю, будут шманать все большегрузные, но я посмотрел бы на того мента, который полез бы досматривать мусоровоз.
– А водители будут в теме?
– Нет. Использовать надо втёмную.
– Каким образом?
– В накладных будут указаны просроченные консервы. Чтобы у них не хватило ума стырить ящичек, с ними подсобниками поедут наши ребята. Ничего, пусть понюхают дерьма. Это изредка полезно. Розничные торговцы дадут нам за этот героин хорошую цену.
– Мы же вроде раньше с наркотой не работали.
– Эля, просто тема горячая и очень реальная. Если мы на заказных убийствах работаем, то наркота для нас – не проблема.
– Ну хорошо. Даю добро. Ещё дела есть?
– Дел полно, людей на всё не хватает.
– Если людей не хватает – набирай.
– По-прежнему актуальна, как и десять лет назад, тема с кредитами. Банки сейчас охотно дают деньги под свободную землю. Думаю, в любом кредитном комитете можно найти ответственное лицо, которое за сорок-пятьдесят процентов отката оформит на несколько наших пустых фирм многомиллионный рублёвый кредит. Понятно, что эти деньги мы возвращать не будем. Это вообще дело чистое, никакой мокрухи. Все деньги у банка застрахованы. Если же чинуша всё-таки начнёт колотить понты и требовать возврата денег, можно для ума пугануть его так, что потом о нас навсегда забудет.
– А как?
– Вот представь: двое моих ребят на мотоцикле с обрезом двустволки, заряженной всякой безобидной требухой, подождут чиновника во дворе возле подъезда и на выходе из дома жахнут по нему с обеих стволов этой самой требухой. Поверь, это будут самые сильные ощущения в его никчёмной жизни. Он наверняка сразу рванёт на какой-нибудь солнечный берег минимум на полгода.
– Но это же двор. Масса свидетелей. Могут запомнить и опознать и ребят, и мотоцикл.
– Не могут. Ребята в глухих мотоциклетных шлемах. Мотоцикл – самая обычная кроссовая «хонда». Таких в городе тысячи.