Рожденная чародейкой
Шрифт:
Мысль об этом девочку как будто напугала.
— Ну, если поедем близко…
Однако Габорн и сам знал, что это практически невозможно. Ближе, чем на триста ярдов, к орде опустошителей никто не отважился бы подойти.
— А с какой стороны, по-твоему, нам лучше начинать искать? — спросил он, заколебавшись.
— Не знаю… Их так много. Он — один из главных, поэтому должен быть где-то в голове. А может, в конце.
— А может, в середине, — добавил кто-то из лордов.
—
— Не думаю… трудно сказать. У опустошителей нет глаз. Они видят совсем не так, как мы. Я… я могла бы узнать его по запаху… нет, не смогу. Запахи люди чуют тоже совсем по-другому.
Габорн бесстрастно кивнул.
— А если мы его найдем, — спросила Аверан, — я должна буду есть перед всеми?
Один из лордов в свите закашлялся, чтобы скрыть смешок.
— Нет, — пообещал Габорн.
В этот момент послышался стук копыт. Кто-то догонял их галопом, и Габорн оглянулся, полагая, что это вестник.
Из-за поворота выехал на бурой кобыле молодой человек с соломенными волосами. Проезжая мимо великанов Фрот, он, с опаской на них поглядывая, немного придержал лошадь. Габорн тщетно старался вспомнить, где его видел. Но вспомнил, только когда увидел притороченную к седельному вьюку кирку.
— Барон Кирка, — зашептались лорды.
Барон был в новой коричневой одежде, в кожаных доспехах, желтые волосы его были связаны в хвост. И в глазах его светился разум. Теперь его не узнала бы, пожалуй, и родная мать.
Молодой барон, приближаясь, разглядывал королевскую свиту с таким интересом, словно никого из них прежде в глаза не видал.
Пока он проезжал мимо рыцарей и лордов, те радостно его приветствовали.
Перед Габорном он натянул поводья и остановился. От него пахло ромом.
— Барон Кирка, вы прекрасно выглядите, — сказал Габорн.
Кирка по старой привычке вытер нос рукавом.
— Спасибо. Уф… благодарю вас. Э-э-э… милорд.
О приличных манерах он по-прежнему ничего не знал. Он имел теперь разум обычного человека, но ему еще многому предстояло научиться.
— Вы едете со мной? — спросил Габорн.
— Я… не знаю, — сказал Кирка. — То есть не могу пока. Я ведь еще не умею сражаться… ну, как ваши лорды. У меня только один дар, и я всего лишь стал нормальным человеком. Чем же я могу вам служить? Даже похлебку себе сварить и то не умею. На конюшне мне показали, как седлать лошадь. И я приехал, чтобы сказать вам, как я благодарен. Ведь я даже не мечтал… о таком.
— Не умеете сражаться? — переспросил Габорн. — Вы убили девять опустошителей киркой.
— Да повезло дураку, только и всего, — сказал Кирка. Он расплылся, приглашая Габорна тоже улыбнуться шутке. Но тут заметил опустошителей и уставился на них.
— Если не хотите присоединиться ко мне как воин, тогда присоединяйтесь как друг, — предложил Габорн. — Думаю, скоро вы научитесь варить себе похлебку, да и много чему другому, что вам пригодится в жизни.
— Не сомневаюсь, — отвечал Кирка, — коль вы так говорите.
Лорд у него за спиной сказал:
— Молодец!
А другой крикнул:
— Ура! — словно сражаться вместе с ними явился бог весть какой великий воин.
Тут вновь послышался топот копыт, и из-за поворота показались еще два всадника — сэр Боринсон и Миррима, скакавшие бок о бок. Они галопом неслись вниз по дороге. Окружавшие Габорна рыцари обрадовались. Замахали оружием и закричали:
— Приветствуем сэра Боринсона! Смотрите, как ловко он скачет!
Боринсон густо покраснел. И тут кто-то громко его спросил:
— Лишних орешков для меня не отрастил, часом? Другой рыцарь гаркнул:
— Ну, в седле усидеть — это еще половина дела! Герольды затрубили кто во что горазд, устроив какофонию, и шутки так и посыпались градом. Боринсон остановил коня и вскинул руку.
— Слушайте, слушайте! Это истинная правда, благодарю вас! Я отрастил три огромных орешка, таких волосатых, каких вы и у собак никогда не видали!
Рыцари буйно расхохотались, и кто-то крикнул Мирриме:
— Это правда?
Миррима, красная, как мак, изо всех сил пыталась подавить смех.
— Конечно, неправда. И всего-то два. Они прекрасны, но огромны. Не понимаю, как он вообще ходит с ними. Боюсь, станет кривоногим!
Рыцари вновь разразились хохотом. Кто-то громогласно вопросил:
— Вы слышите, сэр Седрик? Может, чародей и вам поможет с вашей маленькой бедой!
Сэр Седрик вытаращил глаза и взревел:
— Что?! Нет у меня никакой маленькой беды!
Хохот стал еще громче.
Миррима, пытаясь скрыть смущение, отвернулась.
Сэр Боринсон повел рукой в сторону Биннесмана, словно приглашая того раскланяться, но Габорн не сомневался, что рыцарь просто хочет отвлечь от себя внимание.
Чародей улыбнулся и закивал с какой-то подозрительной улыбкой.
Рыцари вновь разразились криками и смехом. Габорн вдруг вспомнил чародея Хоуэлла. Тот в свое время, добиваясь места учителя в Палате Сил Земли, всячески пытался умалить заслуги Биннесмана. Он и сам был весьма искусным магом, но вильде вызывать ему не приходилось, и, уж конечно, сделать евнуха мужчиной он никогда бы не смог.