Рождённые на заказ
Шрифт:
Я вздрогнул. Глубокий выдох принадлежал мне прежнему. Не зная почему, Велес добровольно уступил место человеку, я сам не захотел слушать вопли хранителей, открыл эфир и ушел, поставив крупную точку на их спокойном существовании.
***
Сирин и Есения, кажется, подружились, Есения требовала постоянных визитов в Пещеры, а Сирин заявила, что рожать без «чудесной повитухи» отказывается. Последнее случилось через три недели после загаданного желания. Процесс, как заведено с начала человеческих времён, обозначился резкой болью в пояснице и появление на свет желанного чада Рахалахи
Дангвей сигналил о голосовом сообщении, так как Сирин каждый день угрожала родить, я снабдил их оргподом с выходом в Гоутонг. Женские гормоны испортили даже ту, которую дальше портить некуда. Рахи до скрежета зубовного, а это я бы сказал тот ещё страшный звук, стискивал своё терпение, когда она ворчала или, ещё хуже того, сыпала сантиментами.
Мы подобрали им одну из китайских клиник, куда и прибыли по первому требованию будущих родителей. Уговорить людей принять у неизвестной им красавицы роды, оплатив услуги сверхмеры было раз плюнуть. Однако предугадать всё остальное оказалось гораздо труднее. Проблемы начались на стадии подготовки. То, что излагала роженица на не понятном китайцам языке врачу и ассистентам «очень избирательно» переводила Есения. Современный аппарат УЗИ и другие средства обследования оказались бесполезными, хотя мы все не оставляли твёрдой уверенности, что Сирин не просто съела чего-нибудь. Рахи себе места не находил, как и положено папаше, но лучше бы они своих мужиков (то есть нас) побухать отпустили, а не устроили истерики, что без нас им обеим страшно. Глядя на отдыхающую между схватками Сирин, испуганной её назвать точно нельзя было.
– Чучело рукожопое, а не врач, - заключила «душка», когда ассистент сломал об её «тонку рученьку» трансфузионную иглу.
Обидевшись на приборы, которые не смогли показать её малыша, она поиграла с другими, выдавая произвольные показатели пульса и давления, после чего нам пришлось доплачивать гинекологу и реаниматологу, и лечить память заикающемуся педиатру. Если честно, из полезных в клинике была только моя Есения, но Сирин хотела «роды как у людей», а реаниматолога затребовала уже в больнице, увидев «другую» табличку на двери в одном из коридоров.
В общем, так как речь всё таки шла о Сирин, мне пришлось согласиться приглядеть за нелюдями и людьми, в ожидании радостного момента. Но терпеть все её выходки не собирался, когда заскучав, роженица, ментально воздействуя, заставила китайских врачей водить хороводы и петь колядки на дивьем языке, я вышел в коридор.
– Как ты думаешь, это скоро закончиться?
– Вид Рахалахи говорил об одном, если бы сейчас ему дали мыльный камень, он загадал бы, что-нибудь попроще. Когда он посмотрел на себя, в висящее на стене зеркало, в его взгляде явно читалось «сам себя убил бы!»
– Судя по активной фазе схваток – скоро.
– Её словно корчебок выкручивает.
– Взялась за бабье дело, пусть терпит! – все рожают в муках.
Сирин закричала, громко, со всем отчаянием, на которое была способна никогда до этого не знавшая боли и бед принцесса Нави. Мы ворвались обратно в родильный зал.
– Ой! У меня, кажется, глаза вывалились!
– Всё нормально с твоими глазами, дыши! – Есения отодвинула врача и взяла управление непослушной пациенткой в свои руки. – Сейчас боль попробую снять, но если обещаешь
Сирин пообещала, но как только боль ушла, раскинулась на кресле и только сигареты между её пальцами для полной картины не хватало.
– Тужься! Тужься, я тебе говорю! Раз, два три… - Бесполезно, Сирин, отказывалась помогать - рожать ей уже надоело.
Есения повернулась ко мне:
– Придётся схватки вернуть, а то она дитёночка заморит.
– Я бы даже усилил, если «яда» не боишься, она им просто всё вокруг забрызгает.
– Справлюсь, - вздохнула милая и вернулась к делу.
Снова послышался истошный крик. На пару с мамашей кричал гинеколог. Педиатр, вполне профессионально, лёг на пол ровным столбиком, Рахи удерживал за руки, трепыхающегося реаниматолога, вооруженного скальпелем и щипцами, а Сирин приподнявшись на кресле искала глазами по полу.
– Я видел змею!
– визжащий голос гинеколога, действовал на нервы. Мы с Есенией бросились ловить нечто быстро ускользнувшее от нас в противоположный угол.
– Это не змея! Это чудовище! – виденье ситуации глазами реаниматолога.
– Ещё раз назовёшь моего ребёнка чудовищем, будешь всю оставшуюся жизнь думать, что ты гусеница! – не злобно, про между прочим, предупредила мамочка.
– Рахи, они больше не понадобятся, - я подсказал ему вынести ненужных светил медицины из зала. К счастью для них, успел вовремя заметить, - не в плане, что совсем не нужны. Пусть живут, ты меня понял?
Слегка разочарованный, Рахи согласно качнул головой.
– Мы вообще-то сына хотели, но девочка, так девочка, - сказала невозмутимая родившимся змеемонстром мамочка.
Мы прошли по размазанным кровяным следам, оставленным на кафеле. Извивающийся рисунок следа вскоре украсился чёткими отпечатками маленьких ладошек.
Новорожденный лежал за ширмой, между и шкафом и вторым креслом. Издали нормальный человечек, выглядел, конечно, чуть старше пяти секунд от роду, потому, что осознанно провёл рукой, убирая слизь с лица, и нахмурился собственной неумытости.
Я пропустил вперёд вернувшегося Рахи, кто знает, может у них важна привязка к первому живому объекту, как у животных. Рахи опустился на колено, разрывая, похожие на хвост оболочки и помогая ребенку освободиться. Всё это время оба не отрываясь изучали друг друга. Первым на контакт пошел малыш. Его глазки сощурились, пухлые щёчки обозначили намерение и губки сложились в робкую, неимоверно трогательную улыбку.
– Я твой папка, Синай, - сказал Рахалахи, улыбаясь в ответ.
– В честь горы? – поинтересовался я.
– В честь места, где его впервые настигла мысль, быть отцом наших детей, - Голос Сирин дрогнул, от неожиданности, я не сразу понял, отчего её плечи так вздрогнули.
Есения бегом вернулась к подруге, подавая ей не носовой платок, не салфетку - она подала ей пустой флакончик от лекарства.
– Слёзы перерождённой, - напомнила она.
– Ура, - тихонько воскликнула Сирин, продолжая плакать. Она не ожидала такого гормонального подарка, уж тем более не позволила бы подобной ценности «сгинуть» в вороте больничного халата. – Мы из эссенции теперь столько зелья сварим, что сто лет на самостоятельные перемещения хватит, - брякнула Сирин, собирая со щеки третью каплю переливающейся перламутром влаги, и мельком глянула на подругу.