Рожденные в пламени
Шрифт:
После окончания сражения начали появляться аборигены, как и после битвы в джунглях. Они казались встревоженными, даже напуганными своими освободителями и жались друг к другу. Некоторые дети плакали. Девочка склонилась, чтобы прикоснуться к пальцу мёртвого эльдара, но скрылась во мраке, когда её одёрнула мать. Отряды солдат с прикреплёнными летописцами уже начали собирать беженцев.
– Нумеон, они явно не рады нас видеть, а? – спросил Вулкан.
– Милорд, мне сложно различить реакцию любого человека.
Примарх вздохнул, не в силах больше оставаться
– Они боятся, но нас, а не чужаков. Что если... – Вулкан замер, когда увидел среди убитых тела людей. От горя его лицо покрылось морщинами, – Я не знал, что в боевой зоне находятся под угрозой гражданские.
Армейские медики и полевые хирурги уносили тела аборигенов вместе с фаэрийцами. Большинство было мужчинами и женщинами, но Вулкан видел среди убитых и детей. Перед глазами примарха застыло холодное лицо девочки, сжимавшей деревянную куклу. Она бы выглядела спящей, если бы не тёмное пятно на пеньковом халате. По контрасту лицо девочки выглядело особенно невинным. Вулкан уже видел такие ужасы после налётов и когда поверхность Ноктюрна раскалывалась в гневе. Он смотрел, как вытаскивают из под обломков тела обгоревших или задохнувшихся от дыма людей.
– Воин сам выбирает себе путь сражений и постоянной угрозы смерти, но эти люди... – примарх медленно покачал головой, словно только что осознал. – Этого не должно было произойти.
Нумеон не знал, что и сказать. На его нахмуренном лице отразилось облегчение, когда подошёл Варрун с гололитическим жезлом.
– Послание от легионов, милорд.
Вулкан ответил не сразу, его взгляд задержался на людях.
– Установи, – наконец, сказал примарх. Варрун вонзил жезл в землю и активировал.
Дымчатый свет вырвался из треугольной вершины и соткался в образ Ферруса Мануса.
В знак почтения оба Погребальных Стража немедленно преклонили колени.
Феррус Манус был в шлеме, а судя по звукам находился в гуще боя в пустыне. Обдираемый песком сверкающий доспех отражал свет солнца. Примарх снял шлем, и серебристые глаза сверкнули словно глыбы льда.
– Джунгли захвачены, брат? – Феррус был как всегда лаконичен.
– Узел эльдаров нейтрализован, – Вулкан кивнул. – Бой оказался легче, чем мы ожидали, но пролилось достаточно крови. А как дела у братских легионов?
– Бой ещё идёт, но меня не удержать, – проворчал примарх Железных Рук. – У нас возникли сложности с механизированными подразделениями. Большая часть моих войск сражается с пешем строю, а дивизионы армии кое-как им подражают.
Мантра Железных Рук о слабости плоти словно была написана на скривившемся лице Ферруса. Он уважал людей, но досадовал на их хрупкость.
– А что с Гвардией Смерти? – решил сменить тему Вулкан. – Был ли верен наш брат своей упорной природе?
– Мортарион сравнял узел с землёй, хотя мне интересно, что осталось для колонизации, – неохотно ответил Манус. – Боюсь, что он превратил ледяные поля в заражённую пустошь и вдобавок повредил весь континент.
По изображению прошла рябь помех. Позади Ферруса гремели далёкие взрывы, но он не обращал внимания.
–
Холодное как айсберг лицо примарха выразило то, что он думал о предложении.
– Не нужно.
– Тогда твоя победа будет ближе, – Вулкан пытался не пустить в голос нотки утешения. Это бы лишь разозлило брата.
– Пустыня велика, но она покорится мне, – Феррус слегка повернулся, хор болтерного огня на фоне глухих раскатов взрывов становился всё ближе. – Мы вновь вступаем в бой. Собери войска в джунглях и жди приказов.
С разрывом связи гололит погас.
– Слабость в гордыне, а не в плоти, – Нумеон покачал головой.
– Тебе не понять, – прошептал Вулкан, глядя вниз.
Отец стремился сделать их совершенными, во всём превосходящими людей. Вулкан и его братья обладали не только большей силой, способностями и разумом, чем их сыны-легионеры, но и слишком человеческими изъянами. Быть одним из многих значило, что добиться от отца любви и одобрения сложнее. Гордость так или иначе вела всех примархов. Она же порождала братское соперничество, и Вулкан задумался, не приведёт ли это однажды к чему-то большему.
– Господин?
Голос Нумеона вернул его к действительности.
По полю боя к ним шёл Саламандр. На спине воина висел в ножнах цепной меч, а походка выдавала раны. Он склонился перед примархом, уже сняв шлем.
Саламандры смотрят друг другу в глаза.
– Встань, воин.
Саламандр послушно поднялся и ударил кулаком по нагруднику.
– Капитан Гека’тан, – кивнул Вулкан, – из 14-ых Рождённых в Огне. Ты закалён, сын мой.
В бою доспех Гека'тана потрескался и обгорел. Также он потерял пистолет и берёг ногу, левый глаз распух, а на лбу было несколько глубоких порезов. Следы почётного шрама на толстой шее виднелись прямо над краем латного воротника.
– Милорд, наковальня стала настоящим испытанием, – он вновь склонил голову.
– Не нужно быть таким скромным. Ты капитан и пролил сегодня кровь ради легиона. Мы победили.
Гека'тан не выглядел таким уверенным.
– Ты хочешь мне что-то сказать, капитан Гека'тан?
– Да, милорд. Мы нашли разведчиков, которые обнаружили узел.
После передачи координатов связь с передовыми разведывательными отрядами полностью исчезла.
– И они все мертвы, – Вулкан помрачнел, чувствуя фатализм капитана.
– Не все, примарх, – даже жгучий взгляд Гека'тана не мог скрыть дурных предчувствий. – Есть один выживший, не солдат.
– Летописец?
– Насколько я понял, милорд.
– И он невредим? – Вулкан словно уже знал ответ по лицу капитана.
– Да, чудо.
Примарх отвернулся, чтобы посмотреть вдаль, туда, где имперские войска загоняли врага вглубь джунглей. Он старательно отводил глаза от растущих груд мёртвых аборигенов.
– Где сейчас этот выживший?
Гека'тан помедлил.