Рожденные в пламени
Шрифт:
– Это не всё.
В сверкающих пламенем глазах повернувшегося Вулкана читался вопрос.
– Он сказал, что есть другой узел, гораздо более крупный и мощный, чем уничтоженный вами.
Лишь дёрнувшаяся щека выдала неудовольствие примарха.
– Веди.
Выглядел летописец непримечательно. Одетый в скромное облачение мрачного терранского стиля человек сидел на земле с открытыми и настороженными глазами. Его присутствие в джунглях делало нелепым лишь то,
– Ты примарх легиона Саламандр?
– Да, – Вулкан медленно подошёл, повелев Погребальной Страже ждать снаружи кольца трупов.
Этот приказ не обрадовал Нумеона и остальных, но они всё равно повиновались.
Вулкан осмотрел место бойни. Судя по положению и тому, как упали тела, выходило, что разведчики дали последний бой. Примарх вгляделся в джунгли.
– Тебя преследовали?
– Да, от самого четвёртого обелиска.
– И ты так далеко добрался прежде, чем тебя настигли эльдары.
– Именно.
Когда Вулкан вновь повернулся к человеку, то встретился с пронзительными глазами на лице, казавшемся одновременно умудрённым и молодым.
– Как получилось, что все погибли, и выжил лишь ты?
– Я спрятался.
Вулкан уставился на летописца, пытаясь понять, говорит ли тот правду.
Человека похоже не беспокоило то, что он сидит среди мертвецов. Летописец даже не шелохнулся.
– Ты мне не веришь?
– Я ещё не решил, – честно ответил Вулкан и шагнул к нему.
Сначала лязгнул доспех Нумеона, потом раздался его голос.
– Примарх...
Вулкан поднял руку, чтобы охладить пыл советника. Взгляд летописца метнулся к Погребальным Стражам и обратно.
– Похоже, я не нравлюсь твоим телохранителям.
– Они тебе просто не доверяют, – примарх стоял рядом и глядел на человека сверху вниз.
– Какая жалость.
– Как тебя зовут, летописец?
– Вераче.
– Тогда, Вераче, следуй за мной и расскажи всё, что ты знаешь об обелиске.
Вулкан повернулся, когда выходил с места бойни рядом с Нумеоном.
– Внимательно за ним наблюдай, – прошептал он.
Вераче поднялся на ноги и поправил мантию.
Нумеон недовольно посмотрел на летописца и кивнул.
Вулкан не чувствовал тревоги, хотя в этом Вераче и было что-то... странное. Какую угрозу может представлять для примарха плоть и кровь человеческая? Но на пути к «Грозовой птице» Вулкану вспомнилось время, когда он встретил другого странника, того, которого знал как Чужеземца...
Вулкан чувствовал, как слабеет его хватка. При всей своей чудесной силе он знал, что не сможет бесконечно цепляться за край отвесной скалы одной рукой и при этом ещё и держать шкуру дракона в другой.
То был величественный зверь с ярко-красной чешуёй – толстой, шишковатой, похожей
Выкованное для убийства копьё Вулкана исчезло в лавовом разломе. Оружие, на которое были потрачены часы труда, исчезло за миг, гора вернула свою кровь. Такой же будет и судьба Вулкана, если он соскользнёт.
Солнце жгло обнажённую спину, но жар спадал. Пар и дым затуманили глаза, наполнили нос запахом пепла и серы. Прошло уже несколько часов с тех пор, как началось извержение и перебросило Вулкана через край обрыва. Его спасли лишь превосходные рефлексы и сила... по крайней мере, отсрочили смерть.
Даже Вулкан, чемпион Гесиода и убийца сумеречных призраков, мог погибнуть в лаве.
Молва о поражении поработителей быстро разошлась по главным городам Ноктюрна. В последовавшие недели короли племён шести других поселений и их посланники приветствовали лидеров Гесиода и просили о встрече с сыном кузнеца, быстро становившимся легендой.
Повисший на скалистом выступе Вулкан думал, каким же бесславным будет конец этой легенды. Пальцы соскользнули, и на миг казалось, что всё кончено. Его охватило чувство падения, но Вулкан протянул руку и отчаянно вцепился в утёс пониже. По телу градом били обломки и камни, но он держался.
Сердце в груди билось, словно молот о наковальню, но сын Н’бела старался не дышать слишком глубоко. В такой близи от потока лавы воздух превращался в ядовитые миазмы сернистой щёлочи. Он уже чувствовал, как вокруг носа и кожи горла вздымаются волдыри. Обычный человек бы давно умер. Это лишь укрепило веру Вулкана в то, что на самом деле он не принадлежал к этому народу, что он не родился на Ноктюрне. Отец Вулкана, Н’бел, много говорил с ним перед состязаниями. Он пообещал запечатать подвал под кузницей и так и сделал, но не мог скрыть правду. Вулкан прямо спросил его перед началом, но не услышал ответа – слишком велика была печаль Н’бела. Возможно теперь он не расскажет никогда, и Вулкан так и не узнает о своих корнях.
Пальцы окаменели, в руке словно горели все огни кузни. Вулкан подумал, а не бросить ли шкуру? Обеими руками он мог бы вскарабкаться по скале. Пузырящийся, трещащий поток лавы словно звал Вулкана, умолял его упасть.
Впрочем, сказались и восемь прошлых дней. Вулкан не знал, сколько у него осталось силы – сейчас он едва чувствовал руки и постоянно боролся со странным чувством тяжести, угрожавшим непроизвольно ослабить хватку.
– Тебе меня не сломить.