Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
Около двери Холмогорцева окликнула Ксения Задорнова, староста из корпуса. Она, видимо, только что прибежала с прогулки и была в облегающем ладную фигуру спортивном костюме.
— Стёпа, тебя там какие-то военные спрашивали.
— Что еще за военные? — резко остановился он. Полынин ни о чем таком его не предупреждал. После того вечера с «распитием спиртных напитков» они малость сблизились. Не так чтобы уж очень, но ледок между подопечным и куратором немного истончился.
— Я знаю? — Ксения повернула к нему раскрасневшееся лицо, на плече висело полотенце, в руках сумочка. Тоже, видать, двигалась в душ. — Они же в гражданке! Но я двадцать пять лет была замужем за военным, их породу узнаю сразу. Строевые, — она наклонилась поближе и сбавила тон, — и явно непростые служивые. Так что дуй сразу к Кузнецову. Твой Полынин еще вчера по делам отъехал.
— Куда?
— Стёпа, Стёпа, вроде взрослый человек, а такие детские вопросы задаешь.
Блин, и откуда только эта проныра раньше всех новости узнает? Еще некоторое время мужчина смотрел вслед Задорновой. Затем в его голову закралась крамольная мысль, что он не прочь сейчас вернуться в душ и потереть даме спинку. Больно уж у нее фигура сзади заманчивая. Да тьфу ты! Что за мысли с утра лезут? Вот что называется возвращенная молодость. Тело начинает командовать разумом, что не есть гут!
Надежда уже встала и наводила утренний «марафет». Она все-таки добилась того, чтобы ей вернули содержимое сумочки из будущего. Тигрицей вцепилась в личную собственность! Естественно, ей отдали имущество без электронных устройств и перцового баллончика. Присутствием последнего в обычной женской сумочке компетентные органы здорово озадачились. Многие из нынешних советских силовиков еще не представляли себе масштабы преступности будущего. Между тем многие её корни тянулись именно отсюда.
Но ничего, будет у них время собрать пока еще разрозненную информацию и по-настоящему ужаснуться. Об этом Степану по секрету шепнул Полынин. Анализ накопившихся данных из будущего еще только начинался и до практических выводов, видимо, было пока далеко. Так, и в самом деле, подобную махину повернуть чрезвычайно тяжко. Это же настоящая мобилизация! Как её проводить без войны и революции, в совершенно мирное время. Холмогорцев отлично помнил середину девяностых, когда армия умывалась на Кавказе кровью, а в регионах и столице шла обычная мирная жизнь.
Зато сейчас его благоверная могла спокойно нанести привычный ей в будущем мейкап. Женщинам почему-то очень важно всегда выглядеть на сто процентов.
— «В Москве достану себе что-нибудь импортное. В принципе и косметика из соцлагеря сойдет. Боже, ну почему так сложно создать несколько приличных производств в Союзе? Вам, мужикам, лишь бы танки клепать!» Но самым полезным содержимым, как ни странно, оказалась упаковка фирменных презервативов, здорово облегчивших некоторые моменты их «медового месяца». Пока оба договорилась жить без детей. Они еще не устроились в новой жизни и как будут обстоять дела в будущем еще неизвестно.
— Чего там от тебя этой «комсомолке» надо было?
— Да какие-то военные меня домогаются.
— Успокойся, — Надежда немного помацкала ресницы и довольно улыбнулась себе в зеркале, — таскают всех ребят, служивших в армии. Им же надо знать, как дальше укреплять оборону. Как будто кто-то хочет нас завоевать. Мы же самые страшные на планете!
— Понятно, — вздохнул Степан и прошел в угол комнаты, скидывая халат. Они оба уже совершенно не стеснялись друг друга, ведь состояли в том времени в браке, жили с любовниками, любовницами. Да и омоложенные неведомой силой тела смущения вовсе не вызывали, а скорее наоборот. Холмогорцеву даже было приятно рассматривать себя в зеркале, все подтянуто и ничего лишнего. Про Надю можно было и не говорить — Богиня!
— Ты, часом, не подумал, что тебя в армию загребут?
— Да нет. Зачем так бездарно распоряжаться дорогостоящим материалом? Даже армейские дубы на это неспособны.
— Хорошего же ты мнения…
— Надь, кто в армии служил, тот в цирке не смеется.
— Пошли уж на завтрак, солдатик мой. Ты же защитишь свою любимую от зверского оскала империализма?
Она обняла его, тесно прижавшись тело, защищенным только тонким халатиком.
— Без сомнения, мэм!
Кормить временных переселенцев после новогодних праздников стали заметно лучше. Уж непонятно с чем такое положение дел было связано, но ассортимент продуктов здорово расширился. Особенно это стало заметно по фруктам. Апельсины и яблоки, а то и нечто более экзотическое сейчас на столах не переводились. Знакомые поварихи утверждали, что и в обычных городских магазинах все чаще стали «выкидывать» заморские фрукты и не только приснопамятные марокканские апельсины. Поначалу народ сходил с ума и набирал целые сумки даров южных полей, но вскоре успокоился. Неужели таким «империалистическим» способом советское правительство начало возвращать вложения в страны «социалистической ориентации»? Что же касается лучшего снабжения ЦПВП, то здесь было как раз все понятно. Попаданцы начали приносить стране настоящую прибыль, так что грех не поделиться заработанным.
Гречневая каша на молоке, сыр и ветчина внарезку, куски сливочного, пахнущего натуральным молоком масла. Круто заваренный цейлонский чай с обязательными дольками лимона. Желающие могли заказать себе заварного кофе, в столовой поставили импортную кофемашину. Но больше всего Степану нравился белый хлебушек местного производства. Нарезанный крупными кусками, еще теплый, мягкий и до умопомрачения пахнущий ароматами пшеничного поля. В общем, народ, особенно те, кто не манкировал спортом, дружно налегал на основательный завтрак. За едой обычно не вели досужие разговоры, оставив их на неспешный вечер.
Центр жил в тщательно выстроенном режиме, успевшем за эти месяцы устояться и стать привычным. Завтрак, занятия, обед, личное время, снова занятия, ужин и развлечения в виде просмотра кинофильмов, телевизора, читки газет и книг. Кто-то уходил в спортивный зал или вставал на лыжи. Лично Степан с Надеждой предпочитали последнее. Холмогорцев практично полагал, что надо использовать возможности сезона в полной мере. На спортплощадке он и весной поскачет, если раньше не уедет. Разговоры о специальном доме для попаданцев пока заглохли. Ходили смутные слухи о масштабных строительных недоделках. Качество жилищного строительства в Союзе всегда было притчей во языцех, а тут здание принимали инженеры из будущего. Так что кто-то из местных строителей явно останется без премии.
Допив кофе и попрощавшись с Надеждой, Холмогорцев спустился по лестнице. Возле входа застыли два кадра. Их цивильные пиджаки нисколько не скрывали прямые строевые спины. Человек, выгладивший постарше, лет сорока был чисто выбрит. Второй, носил по местной моде шикарные усы и выглядел заметно младше. Степан хмыкнул и тут же направился к ним.
— Товарищ майор, товарищ капитан, не меня ли ждете?
«Майор» недовольно дернулся, а усатый восхитился:
— Просчитал нас, малец. Вы все тут такие шустрые?
— Нестеренко, не мельтеши! Вы Холмогорцев? — старший смотрел на Степана, чуть нахмурившись. По всему видно, попаданцами они начали заниматься не так давно и некоторые нюансы, например, их обширный жизненный опыт, не учитывали. Моложавый вид людей из будущего многих сбивал с толку.
— Так точно. Товарищ…?
— Майор Абрамов, Владимир Захарович.
Мужчина достал из кармана служебное удостоверение. То есть представился честь по чести, не манкируя официозом. Правда, номер воинской части ничего Степану не сказал. Не разбирался он в их сложной номенклатуре.