Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
— Что тут происходит, молодые люди?
Около раздевалки из ниоткуда нарисовался Сан Саныч, он читал лекции в секции математиков и физиков. Несмотря на старомодную «профессорскую» бородку и лицо записного интеллигента, в такие острые моменты он мог удивить совершенно иными навыками. В отличие от многих Холмогорцев уже знал, что в войну профессор служил во фронтовой разведке и не раз ходил в тыл противника. Степан отлично представлял себе, какие отчаянные там служили парни, так что не рискнул бы выйти с профессором один на один.
— Да так, пришлось некоторым наглядно объяснить, как стоит относиться к дамам.
— Вот оно что? — Сан Саныч с нехорошим прищуром взирал на встающего с колен громилу. — Новенький? Вам, уважаемый, — наверное, только в русском языке можно такое вежливое слово произнести как ругательство, — разве не рассказали о правилах местного общежития?
— Не по пацански бьешь, сученок! — здоровяк злобно зыркнул в сторону Степана. — И ты, козел старый, отвали…
Опа, и хулиган снова валяется на полу, только в этот раз он получил удар намного больней. Холмогорцев его даже почти не заметил. Короткий взмах рукой и дылда корчится на полу.
— Сан Саныч! Но этот же не наш метод!
— Холмогорцев, вот я с вас удивляюсь. Вам сколько лет, а ведете себя как гопники! Вы лучше вот этого хуцпана в чувство приведите, а потом сразу к куратору. Черт знает, что у нас происходит!
— Понял! Будет исполнено!
Сан Саныч только вздохнул в ответ на явное фиглярство молодого пожилого человека, но ничего вслух не добавил. Привык он уже к этим постоянно ёрничающим и до предела циничным «детям» из будущего. Видимо, ему уже приходилось выслушивать от них такие «откровения», что даже бывалому фронтовику становилось по-настоящему тошно. Потому он никогда и не задавал глупых и неуместных вопросов. Степан же давно догадался, что абы кого в Центр работать не пошлют, и от него не ускользнула реакция «шкета» на слово «куратор». Вон, как взбледнул, бедолага. Ну так, милый, никто тебя не заставлял добровольно в холуи к гопнику идти. То, что гопота может быть и пожилой он совсем не удивлялся. Не все из них спиваются и дохнут от дурной жрачки, кто-то и доживает до седин. Только далеко не почтенных. Иногда подобная плесень коптит по жизни долго, отравляя существование другим.
— Стёп, опять?
— Да нет, вы чего дядя Сережа.
Начальник охраны фамильярности по отношению к себе обычно не допускал, но вполне отдавал отчёт, что его подопечные зачастую старше его по реальному возрасту.
— Новенькие? Эту рожу я уже где-то видел, наш клиент.
— Приказано доставить куратору.
— Кем?
— Сан Санычем.
— Ну, приказ майора следует уважить. Так, оба, встали и за мной! Шаг влево, шаг вправо считается побегом…Дважды не предупреждаю!
Судя по реакции, новички ГРУшного юмора не поняли, им сразу стало нестерпимо кисло. Только каким же идиотом надо быть, чтобы в зрелом возрасте вести себя, как завзятый баклан? Здесь же в Центре подобным чудо-явлениям были совсем не рады. Не хочешь жить по-хорошему — добро пожаловать на стройки народного хозяйства! Никто с тобой, голуба вошкаться не будет.
Степан покачал головой и пошел к лестнице, скоро начнется его «пара». Его здорово зацепило только что прозвучавшее звание профессора математики. Целый майор! Наверняка он потом после войны в разведке служил или вовсе в НКВД. Да уж, все-таки среди местного персонала надо держать ухо востро. И не стоит так уповать на уже заработанный авторитет. Эти люди зачастую прошли огонь и воду, они видят тебя насквозь. Хотя нет. Нет у них нашего горького опыта выживания и умения прятать глубоко в душе свои настоящие мысли. Так что и мы не лыком шиты!
Холмогорцев отлично помнил цинизм людей, успевших пожить в эпоху конца социализма. Они успели побывать на всевозможных никому не нужных собраниях, походить на демонстрации, проявляя ложную лояльность режиму, но держа камень за пазухой. На кухнях в те далекие времена уже говорили совсем иное, чем на митингах. Юношеская искренность быстро тонула в море гражданского цинизма и двуличности. Но самые умные из того поколения первыми и осознали произошедший в девяностые обман. Только кому их правда была нужна?
К моменту слома системы выросло уже два поколения «непоротых» детишек. Тех, кому социальная стабильность, уверенность в завтрашнем дне, бесплатное образование и медицина давались просто так, по праву рождения. Без борьбы и напряга. Они не знали изнурительного труда с утра до вечера, не видели с самого детства презрительных взглядов нуворишей и не получали по затылку дубинкой от продажной полиции. Все эти страшилки остались где-то там, за железным занавесом. Их оказалось очень просто обмануть… в начале. Потом эти поколения не верили уже никому, сделав в итоге собственной стране еще хуже. Цинизм порождает только новый цинизм. И не было из ужасающей ситуации постепенного уничтожения Родины абсолютно никакого исхода. Черт, Холмогорцева пробил настоящий озноб. Он и думать давно забыл про «высокие» материи, трезво оценивая «патриотизм» нового режима как средство убогой лубочной пропаганды.
Но сейчас… Ради чего все это? Зачем они посланы именно сюда? Сколько их в мире?
Глава 9. Долг Родине. Ярославский ЦПВП. 29 января 1975 года
Степан осторожно выглянул из кабинки. В общей душевой никого не было, как и в предбаннике. Приходилось быть осторожным, чтобы ненароком не натолкнуться на какую-нибудь полураздетую барышню. Понятно, что они уже видали в жизни всякого, чтобы обходиться без лишнего смущения, но некие нормы приличий соблюдать все-таки полагалось. Получилось так, что после официальной женитьбы их пару поселили в женском корпусе. На первом этаже как раз оказалась подходящей и свободной относительно большая комната. Но душ, как и везде в Центре, был общим, только кабинки запирались. Поэтому приходилось вставать пораньше и смотреть по сторонам. На второй день по переезду он вперся по привычке в душевую налегке и был встречен бодрым девичьим улюлюканьем. Смешно было наблюдать, как пожилые по настоящему возрасту дамы строят из себя невинных девиц, но ретироваться пришлось. Степан, правда, успел подглядеть несколько зачетных фигур и пришел в комнату к Надежде изрядно заведенным.
Если в первые дни на мужчину в корпусе частенько оборачивались, то потом как-то быстро привыкли. Хотя Валентина Галызина, жившая на втором этаже, однажды на завтраке с нескрываемым ехидством заметила, что женский коллектив несколько напрягают некие звуки, исходящие по ночам с первого этажа. «Некоторые дамы потом долго уснуть не могут», — заметила она, бросая косые взгляды в сторону Надежды. «Обливание водой, говорят, в таких случаях здорово помогает!» — ту же нашлась с ответом молодая жена. Похоже, что её в жизни было трудно чем-нибудь смутить.
Холмогорцева же поначалу несколько смущали пристальные взгляды некоторых женщин. В прошлой жизни он не был бабником, с дамами сходился тяжело и не умел долго и красиво флиртовать. Потому, заручившись содействием завхоза, Степан буквально за несколько дней соорудил им супружескую и совершенно не скрипящую кровать, а также заменил дверное полотно на более массивное и звукоизолирующее. Совершенно не хотелось отказываться от тех благ, что предоставляли им молодые, но уже опытные тела. Интересно, когда они смогут насытиться друг другом?