Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
— Э, товарищ майор, чем обязан? Нас забирают на службу?
— Кого это, вас? — подозрительно глянул на попаданца майор.
— Людей из будущего.
— Нет, конечно, — усач снова улыбнулся, тут же представившись. — Капитан Нестеренко. Вы, кстати, звания правильно срисовали. Опыт службы имеете?
— Умник очередной выискался на нашу голову. Беда с вами, временными переселенцами, — протянул задумчиво Абрамов.
— Лучше называйте нас попаданцами, — мягко посоветовал Степан.
— Словечко из будущего?
— Так точно.
— Ладно лясы точить, мы к вам по делу. Вам удобно с нами сейчас побеседовать? Насчет занятий мы уже договорились.
— Если по делу, то, пожалуйста. Будем в кабинете куратора разговоры разговаривать? Он вроде как в отъезде.
Офицеры сызнова переглянулись. Видимо, показная независимость поведения людей из будущего для них еще была непривычна. Особенно для людей военного строя. Они больше привыкли к единообразию и уставному единоначалию. Профессиональная деформация, она во многих видах деятельности присутствует.
Абрамов не стал ходить далеко и около, заявив с ходу.
— Нас заинтересовали ваши года службы и желание сотрудничать с органами.
— Серьезное заявление. Записали, значит, в актив?
— Что, простите?
— В активисты попал.
Армейцы снова переглянулись.
— Ну…
— Ребята, не парьтесь и привыкайте. Мы, попаданцы, люди язвительные и до крайности циничные. Что так на меня смотрите? Забыли, что в реальном времяисчислении я как бы старше вас?
— Извините, Степан Николаевич, — майор кашлянул в кулак, спрятав глаза. Признавать собственные косяки никому не нравится.
— Проехали. Давайте ближе к телу.
Нестеренко в этот раз спрятал ухмылку в шикарных усах и достал из портфеля портативный кассетный магнитофон «Спутник-402». Холмогорцев с интересом глянул на него. Он не помнил, что в семидесятые наша промышленность их выпускала. Кассета, правда, были импортная ORWO. Так это из ГДР! Была такая пленка, Холмогорцев видел слайды на ней. Майор присоединил небольшой микрофон и нажал кнопку «Запись».
— Холмогорцев Степан Николаевич, Ярославский ЦПВП…
— Судя по всему, о некоторых моментах моей срочной службы вы в курсе. Не участвовал, не привлекался. Служил в обычном батальоне связи, в общем, по профилю основной специальности. Прошел учебку и тут же был направлен в часть. По сравнению со многими знакомыми еще нормально попал. Жрали не помои и протухлый бигос, — майор поморщился, — да и с дедовщиной как-то повезло. В роте было много парней с высшим образованием, кавказцев было мало, их сразу на место поставили.
— Можно подробней про неуставные отношения?
— Мне лично от некоторых дедов больше доставалось за то, что полтора году служу. Ну а так… — Степан нахмурился, не особенно он любил вспоминать о месяцах, вычеркнутых из жизни. Хотя ему еще грех жаловаться. Кто-то из сверстников попал намного круче. — Например, после завтрака ты должен громко, на всю казарму сообщить — «Масло съели — день прошел». Вечером ублажить деда песенкой про дембель. Иногда самые отпетые дедушки устраивали показательный отъезд на дембель. Несколько молодых бегали с ветками вокруг его кровати, один её тряс и пыхтел, создавая обстановку едущего по рельсам вагона. Ну, постирать за деда что-то — это уже даже не обсуждалось. Несогласных били, сержанты в дедовщине также участвовали.
— Отказаться стирать чужие портянки можно было?
— Кто-то и отказывался, если здоровья много было, но в итоге полы мыли все. Систему одному не сломать. Да у нас еще ничего, хотя бы не били просто так для развлечения. В других частях рассказывали, что посылали духов за сигаретами и водкой. Только денег им не давали. Выкручивайся типа, как знаешь, дух. Менты если за грабеж поймают, то, дело твое. Обратно в часть без бухла лучше не возвращаться, жить не дадут. От этого некоторые пацаны в бега подавались, даже с оружием. Кому-то и конкретно не свезло, их менты убивали. Им-то самим по хрен, лишь бы статистика не подгорала. Всякое короче в армии в те времена бывало.
Армейские помрачнели и переглянулись.
— Где же все это время были офицеры?
— Вы это у меня спрашиваете, товарищ майор?
— Так это же не дедовщина, а уголовщина какая-то!
— Так в ваше время все вроде и началось. Когда уголовников призывать стали, а настоящую воспитательную работу похерили. Солдаты генералам дачи строили, да газоны красили вместо боевой службы. Разве не так сейчас?
Абрамов в ответ побагровел, но промолчал.
«Но ничего, это тебе, дядя, еще про Чечню я ничего не рассказал. Особенно про первую, просратую посконной Россией компанию. Вот тогда вы, вояки хреновы, у меня запрыгаете!» — зло подумал Холмогорцев. На сердце нежданно заныло, как будто и не было физического омоложения и вернулась старость. Бляха муха, про те времена, вообще, без бутылки лучше и не вспоминать.
— Какой бутылки?
Холмогорцев внезапно понял, что проговорил эти слова вслух.
— Вам ведь про Чечню узнать на самом деле любопытно? Про Афган ничего не скажу, я тогда мелким был. Хотя кое-чем интересовался.
— Ну а поконкретней?
Хм, а глаза у майора умные, оценивающие. Из какой они конторы?
— Врать не буду, идеи не мои, прочитал у кого-то в сети. Ну вы в курсе, что такое Интернет? Были там площадки по интересам, вроде ваших боевых альманахов. На них сами участники боевых действий и военные журналисты свои статьи и воспоминания выставляли. С вводом наших войск в ДРА, это демократическая республика Афганистан, вообще, много чего странного связано. Ведь в вашей реальности короля уже свергли? Так и думал. Потом диктатора Дауда с шумом и гамом леваки выгонят. Они задумали из первобытнообщинного строя сразу в социализм прыгнуть. Больно уж им пример советского Узбекистана пришелся по нраву. Вроде и Восток, но зело цивилизованный. Хотя у них самих в партии шли постоянные разборки между фракциями Хальк и Парчам. Короче, полный комплект для так называемой африканизации, когда все идет не так, как планируется. Ну так вот и спрашивается, на хрена СССР в такое говно по самые уши вляпался? Забыли, как до пятидесятых годов басмачей по пустыням и горам гоняли? Ходили смутные слухи, что не обошлось без прямого вмешательства комитета госбезопасности. Такого, что даже в Политбюро поступала искаженная информация.
Абрамов смотрел на меня с нескрываемым интересом. Знать бы еще из какой оба офицера службы.
— Так вроде с юга американцы нам все-таки угрожали?
— Я вас умоляю! Где Афган и где Америка! Они и позже-то в нулевых и десятых ни хрена там сделать не смогли. И это, уже имея в стране огромное влияние! Так что ввод в Афган советских войск на поверку оказался совершенно не оправдан. Влезли с голой жопой да в пчелиный рой.
— Допустим, все-таки не с голой.
— Что это меняет, командир? Парни за что гибли? И кто передавал в Политбюро искаженную информацию? Насколько я помню, принимали решение четыре человека — Андропов, Громыко, Суслов и Устинов.