Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие
Шрифт:
Глава 12. Пикейные жилеты. Ярославский ЦПВП. 2 марта 1975 года
Холмогорцев вошел в Библиотеку во взвинченном состоянии. С самого утра у него как-то все не заладилось! Вместо уже привычных любовных упражнений и совместного принятия душа Степан получил нагоняй от Надежды. Она с самого утра была не в духе и припомнила ему вчерашний разговор. Слово за слово и поцапались на ровном месте. Еще и Полынина в ссору приплела. По прошлой жизни недолюбливала она людей в погонах. Москва нулевых и десятых этому нисколько не способствовала. Большой бизнес требует большой «крыши». Так что Ягужинская вдоволь насмотрелась на людей с «холодными глазами», но загребущими ручками.
Вот и с Полыниным Надежда не сошлась сразу и относилась к майору довольно прохладно. Холмогорцев в двух словах попытался объяснить
Еще Степана напрягало безденежье. С отъездом друзей и началом учебы полностью нарушилась, казалось бы, четко организованная система работы с Марьей Ивановной. Кому нужны люди, приходящие не тогда, когда необходимо, а когда им сподобится? Да и подработка дворником много денег не приносила, отнимая достаточно времени. Так что с халтурами пришлось распрощаться, а выдаваемой «стипендии» в виде двадцати пяти рублей в месяц на «шикарную жизнь» катастрофически не хватало. Лавка, работающая в Центре по выходным и метко прозванная попаданцами «Чипок», только вводила в искушение. Ну и тот факт, что Надя неожиданно стала зарабатывать кройкой и шитьем модных вещей, ввело Степана в полное уныние. Какому мужчине приятно сидеть на шее у женщины? Правда, успокаивал тот факт, что через несколько дней они отсюда все-таки уедут. В большом мире, наверное, будет легче заработать на жизнь.
Хотя, как этот мир выглядел в реальности в семидесятые еще придется познать на собственной шкуре. Разница в прогрессе на сорок пять лет всегда существенна. Почему-то об этом и будущие хулители СССР и прогрессоры частенько забывают. Им бы в какую-нибудь местную Мексику или Испанию смотаться и сравнить уровень жизни. Даже гордой Британии нынче было не позавидовать. Вечерами отключалось электричество, фунт стерлингов стремительно летел вниз, возникало ощущение, что страна находится на грани катастрофы. Люди массово эмигрировали, инфляция достигла 30 %, безработица постоянно росла. Британия даже вынуждена была идти на неслыханное до тех пор унижение и просить займ у МВФ. Но ничего, выкарабкались же?
Так что придется привыкать к быту «развитого социализма», все-таки они будут в столице, а не в какой-нибудь совсем уж адской глуши. Холмогорцев, несмотря на то что готов был поиграть в «прогрессорство», очень любил комфорт, ну или уже давно привык к нему. Одно дело путешествие недели на две по диким кочкам с соответствующим бытом, другое — постоянная жизнь. Лучше сидеть в теплом толчке и мыться горячей водой, чем в мороз бегать на улицу.
— Ты думаешь, бесконечное повышение материальной обеспеченности остановит наших сограждан? Всегда найдутся те, кто захочет еще больше и лучше за чужой счет. Бесконечное потребительство — это болезнь, от неё просто так не избавиться. Платит же за него земная природа, хищнически истребляемая безумной цивилизацией.
— И есть же наглядное, в виде нас любимых доказательство того, что все равно социализм имеет множество преимуществ перед эпохой безудержного потребления.
В спор-игру двух ребят вмешался постоянно тусующийся в библиотеке сумрачный субъект с темной неухоженной бородкой. Холмогорцев видел этого типа почти с самого своего приезда в Центр. Тот никогда не улыбался и ни в какие компании не входил. Вредный, видать, дядька был в ином будущем.
— Какое на хрен доказательство, пацан? Ты только расскажи людям про супермаркеты с огромным выбором всего и вся на любой кошелек, про возможность свободно ездить по заграницам в разное время года. Твои советские граждане мигом забудут все недостатки капиталистического ада. Каждый мечтает о «хрусте французской булки», а не о вероятной кабале.
— Но и плата за мнимую потребительскую свободу велика. Жизнь в кредит, ипотечное рабство, постоянная борьба за теплое местечко. Ты уже с детства заточен на самую жестокую конкуренцию к себе подобному. Человек человеку волк, и это уже не метафора, — отвечал бородачу невысокий парень с ярко-рыжими волосами.
— Конкуренция — ключ к постоянному прогрессу!
— Какому прогрессу, Марк? Много фундаментального в науке и технике за последние тридцать лет появилось? Одни гаджеты и оглупление масс виртуальными мирами. Технологии совершенствовались по изобретениям чуть ли не позже середины двадцатого века. Ты разве не видел к чему мы шли? Пять процентов креативной и способной хоть что-то создать прослойки и прозябание в виртуальном мире для остальных. Ресурсов на Земле на всех не хватит, но постиндустриальный капитализм так и не смог предложить ничего иного. В итоге они решили закабалить общество самым технологичным способом. И то неизвестно, насколько бы времени этого хватило.
— Зато люди получили свободу передвижения, возможность купить, что они хотят.
— К чему такая свобода без денег? Ты рекламируешь оборотную сторону окончательного закрепощения. Поменяли рабство с оковами на заводах индустриальной эпохи на рабство во всемирной паутине. Шило на мыло. Иллюзия свободы воли.
— Схоластика!
— Демагогия!
Сегодня в читальном зале собрались местные «пикейные жилеты». Обычно Холмогорцев не посещал их диспуты, считая политические споры на общую тему записной любительщиной. Но сегодня присел на кресло с чашкой, благо, в библиотеке в последнее время можно было спокойно выпить чаю с сушками или баранками. Из-за нежданно подвернувшейся халтуры он пропустил обед, пришлось перекусывать всухомятку. Эти два худосочных паренька, частенько проводили в библиотеке дискуссии и отлично вписывались в привычную для мира будущего картину — «Идеальные ботаны». С другой стороны журнального стола восседал бородач Марк зло посверкивая темными глазенками.
— Да что вы сможете противопоставить «свободному миру»?
— Насчет свободы, уважаемый, не надо! Видели мы их свободу! И не по телевизору, я работал в Германии несколько месяцев, объехал всю Европу, поэтому знаю, о чем говорю.
— Анатолий, будем честны перед собой — ты также не совсем прав. — вмешался в разговор светловолосый паренек с очень худым лицом. — Свободы в разных её проявлениях там все-таки в те годы было на порядок больше, чем при состоявшемся в России олигархическом режиме. При Советах дела обстоят еще хуже — заявляют официально одно, а по факту имеем совсем другое. Ощущение «осажденной крепости», как и настороженное отношение к остальному миру наследие этих лет. Даже во времена относительно стабильной политической жизни и разрядки ничего не было сделано для преодоления железного занавеса, выравнивания его последствий на общество и экономику. Люди за стенами нашего Центра представления не имеют о реалиях «свободного предпринимательства». Знали бы больше — не торопились бы так к капиталистическому «завтра». В плане доступа к информации на Западе свободы однозначно больше! И это жирный минус советской власти!
— Ага, свобода их хваленая. Особенно она здорово проявится, если ты не дай бог начнешь открыто наезжать на ЛГБТ. Паша, в какой-нибудь Швеции тебя за такое посягательство в прямом эфире четвертуют! Эти меньшинства на самом деле страсть какие экстремисты. Лично там с людьми, которым они карьеру закрыли, беседовал. Сам прифигел с такой необузданной толерантности.
— Толик, твой аргумент против правил, настоящий удар под дых, — засмеялся в ответ Павел.
— Вот видите, — тут же взбеленился бородач, — даже ваш товарищ подтверждает большую свободу в демократическом обществе! Свобода передвижения, обмена информацией, инвестициями. Здесь совок проигрывает на пять порядков разом! Нельзя запланировать абсолютно все, должен быть свободный рынок, который сам отрегулирует спрос и предложение, — Марк пересказывал либеральные бредни начала девяностых, как по писаному. Как будто не было последующих десятилетий, полностью развенчавших давно устаревший миф советских восьмидесятников. Холмогорцеву даже стало интересно — неужели он сам это верит? Или продолжает играть некую роль? Степан знал точно, что центральное ТВ на своих дебильных политических шоу щедро оплачивало роль назначенным «врагам народа». Туда даже целая очередь собиралась. Рассказывали, что непримиримые противники в студии, они потом вместе бухали в буфете. Так сказать, обмывая полученные гонорары. Лохи же перед телевизором свято верили, что в студии все взаправду.