Рожденные в СССР. Прорыв
Шрифт:
— Николай, будь добр, узнай, где сейчас Косыгин, и свяжи меня с ним.
Точно, надо переговорить с Председателем правительства. Что-то беспокоит его в последнее время экономическое состояние страны. Может, поэтому и приснился тот проклятый сон? Зазвонил телефон.
— Леонид Ильич, соединяю.
— Косыгин на проводе, Леонид Ильич.
— Алексей Николаевич, ты сильно занят?
— Ну…
— Приезжай ко мне на обед. Я в Кремле.
Обычно они встречались только по делу. Например, по верстке плана на следующий год. Тогда запирались в кабинете на целый день и просили никого не беспокоить. Так
Пока предсовмин ехал, Генсек поработал с документами. Хоть здоровье стало страдать и уже не было той огромной работоспособности, с которой он начал свою деятельность на посту Генерального секретаря, но работал Брежнев все равно много. Через полчаса в проеме двери появился помощник, а затем и сам Косыгин. Брежнев встал и радушно поздоровался с председателем Совета Министров. Показав на стол, заявил:
— Давай сначала пообедаем.
Алексей Николаевич, странно посмотрел на хозяина кабинета, но послушно присел. Вскоре показались официантки, сервировав отдельный столик. Покончив с салатом и супом, Брежнев начал неспешный разговор:
— Меня в последнее время беспокоит наш экономический рост.
Косыгину явно обед не понравился, он недоел суп и стал налегать на сырники:
— Что конкретно, Леонид Ильич?
— Даже не знаю. А тебе так не кажется?
Косыгин внимательно посмотрел на Брежнева, но затем успокоился. Его вызвали явно не для выволочки. Этот правительственный человек был «интеллигентом ленинградской закалки», потому в правящей верхушке СССР смотрелся несколько инородно. И он это отлично понимал. И также понимал, что игра на публику «простачка» Брежнева обманчива. Закаленный интригами и политической борьбой волкодав. Вот кто на самом деле этот добряк. Обычно спокойный Алексей Николаевич не выдержал:
— Так вы сами с Подгорным и не даете мне развивать экономику. Еще и Тихонов палки в колеса ставит. Леонид Ильич, уберите его, пожалуйста, из правительства. Мне Кириленко за глаза хватает!
Брежнев вздрогнул. Значит, сон в руку, будь он неладен.
— Ты успокойся, Алексей. Давай посидим, разберемся.
Косыгин легко согласился:
— Посидим. Но сначала чаю. И бутербродов с колбасой.
Брежнев некоторое время смотрел на ПредСовмина, затем захохотал.
— С колбаской так с колбаской! Кстати, расскажи, как ты в апреле в Швецию съездил? А то мне некоторые умники из группы аналитиков все уши шведским социализмом пропели. Правда это?
— Врут!
— Так я и думал.
Косыгин не смог удержаться и ухмыльнулся:
— Мне они заявили, что строят капитализм с человеческим лицом. Как тебе такое, Леонид Ильич. Строить капитализм! Мы тут с коммунизмом не знаем, как разобраться.
Брежнев неожиданно задумался, затем наклонился поближе и тихо спросил:
— А мы сами-то знаем, что строим? — насладившись сполна реакцией ПредСовмина, добавил. — То-то и оно!
Косыгин благоразумно промолчал. Кто его знает, что сейчас в голове у Брежнева? Он не был в пуле приближенных к высшей власти людей. Генсек подчеркнуто уважительно относился к главному
Пауза затянулась, но гость все-таки смог её прервать вопросом, который ввел хозяина кабинета и самого могущественного человека в СССР в ступор:
— Скажи откровенно, Леонид Ильич, а кто-нибудь у нас в КПСС сможет показать нам дальнейший путь? Меня вот постоянно упрекают. Мол, ввожу частное собственничество, поддерживаю идеи конвергенции. Хотя я просто хочу заинтересовать людей материальной выгодой. Так я хозяйственник, мне об удовлетворении потребностей граждан в первую очередь надо думать. Не до идеологических клише в правительстве. Для того иные люди необходимы. У нас целое здание на Старой площади занято секретарями, помощниками, аналитиками. Институты академические работают, ученые премии получают. Так что ж никто из них не напишет нам — что делать дальше, куда страну вести?
Генсек ошеломленно уставился на обычно тихого ПредСовмина и не зная, что ответить. Он привык и сам сваливать подобные дела на других. Знал, что ряд вопросов не терпит отлагательств, но «потом, как-нибудь потом». А когда потом? Куда они таким образом страну приведут? Он, наконец, ответил, нарочито растягивая слова:
— Ты давай, только без политики. Говори откровенно, кто тебе там мешает? Сам понимаешь, время нынче непростое. Нам надо хорошенько поработать.
ПредСовмина внимательно глянул на Генсека и кивнул:
— Хорошо, начнем.
Косыгин внимательно посмотрел на Брежнева, но затем успокоился. Его вызвали явно не для выволочки. Этот правительственный человек был «интеллигентом ленинградской закалки», потому в правящей верхушке СССР смотрелся несколько инородно. И он это отлично понимал. И также понимал, что игра на публику «простачка» Брежнева обманчива. Закаленный интригами и политической борьбой волкодав. Вот кто на самом деле этот добряк. Обычно спокойный Алексей Николаевич не выдержал:
— Так вы сами с Подгорным сами и не даете мне развивать экономику. Еще и Тихонов палки в колеса ставит. Леонид Ильич, уберите его, пожалуйста, из правительства. Мне Кириленко за глаза хватает!
Брежнев вздрогнул. Значит, сон в руку, будь он неладен.
— Ты успокойся, Алексей. Давай посидим, разберемся.
Косыгин легко согласился:
— Посидим. Но сначала чаю. И бутербродов с колбасой.
Брежнев некоторое время смотрел на ПредСовмина, затем захохотал.
— С колбаской так с колбаской! Кстати, расскажи, как ты в апреле в Швецию съездил? А то мне некоторые умники из группы аналитиков все уши шведским социализмом пропели. Правда это?
— Врут!
— Так я и думал.
Косыгин не смог удержаться и ухмыльнулся:
— Мне они заявили, что строят капитализм с человеческим лицом. Как тебе такое, Леонид Ильич. Строить капитализм! Мы тут с коммунизмом не знаем, как разобраться.
Брежнев неожиданно задумался, затем наклонился поближе и тихо спросил: