Рожденные в СССР. Прорыв
Шрифт:
— А ведь я и в самом деле исполняю функцию Господа. Спасаю ваш мир от неизбежной гибели.
Стаханов от такого неожиданного заявления закашлялся, Мясников без стеснения стукнул старшего офицера по спине и ехидно заметил:
— Сеня, ты не оборзел часом?
— Да нет, — Ракитин задумчиво закатил глаза. — Так что отныне можете обращаться ко мне просто– Боже.
Один из дежурных техников не выдержал возникшей паузы и заржал, а полковник покачал головой:
— И это глаголет по сущности пожилой человек!
—
— Отчего? Сперм…
В этот раз не выдержали и два прикрепленных «волкодава» из дежурной смены, завтракающие по очереди на общей кухне.
Мясников с недовольством взглянул на опекаемого. Никакой дисциплины! И это ветеран боевых действий.
— Вот дать бы тебе наряд вне очереди!
— Не можете, я не военный.
— Но ты служил, значит все равно военнообязанный, — постарался поддеть старлей попаданца. Остальные пристально наблюдали за уже ставшей привычной пикировкой. Семен всем понравился. Характер у него был легкий, в отличие от руки. Навыки, полученные в драках с ОМОНовцами, быстро восстановились по чутким руководством специалистов.
— Есть одна юридическая коллизия. Я ведь присягу давал другому государству. Хотя оно как бы преемник нынешнего. Но это надо в отделе кадров спрашивать.
— Так все-таки хочешь на службу?
Семен задумался:
— Ну, если только офицером.
Мясников бросил взгляд на Стаханова, тот нехотя ответил:
— Вышка у него есть. В принципе Ивашутин может своим приказом ввести в действующий строй.
— Сеня?
— Ну… капитаном быть не хочу, полковник — уже слишком нагло. Валяйте, майором согласен!
После короткой паузы помещение взорвалось от хохота. Не смеялся лишь покрасневший, как рак Мясников. Ну не было у него полнокровного чувства юмора. И потому вечно старлея разыгрывали.
— В космос сначала слетай! — буркнул Иван и вышел из кухни.
— Эх, и увольнительная мне не светит, — замечтался Ракитин. — Лимонад, мороженое, пирожки с повидлом. Девчонки в коротких юбках.
Стаханов оглянулся на своего подопечного и неожиданно мягко проговорил:
— Все будет, Сеня. Дай только время.
После простого армейского завтрака, состоявшего из пшенки с мясом и кофе, сваренного для себя, день потек по привычному расписанию. Работа технарей, затем короткий перерыв для компьютера. После Степан открывал для пересъемки новые файлы. Искал в архиве то, что могло в первую очередь пригодиться Родине. Как ни странно, но у него нашлось довльно много книг, учебных пособий по совершенно различным направлениям. И при их скорости пересъемки работы хватит не несколько месяцев.
— Может, вызвать одного из умников вашего НИИ и поручить
Полковник Стаханов, присутствующий в «кабинете», покладисто кивнул:
— Мы думали об этом, но ждем отмашки от вышестоящих. Сам понимаешь, что решать будут на уровне Цэка.
— Потому страну и просрали, что боялись ответственности!
— Семен Степанович, не передергивайте, пожалуйста. Ситуация такая, что и на воду дуть будешь.
Ракитин отвлекся от экрана:
— Это вы, Василий Николаевич, сейчас о политике в целом или о наших вечных друзьях? Мне так и не сообщили, кто на нас напал и что это, вообще, было? Уж я-то, имею право быть в курсе.
— К сожалению, не могу ответить.
— Не можете или не знаете?
— Семен Степанович, вы ведь обратились именно к нам не просто так? И должны учитывать специфику нашей организации.
— Я все понимаю. Но сейчас речь идет о взаимном доверии и моей жизни. Я же предупреждал, что не потерплю насилия и принуждения.
— Мы стараемся соблюдать наши договоренности.
— Тогда к чему эта тупая секретность? Шли же за мной, а не за вами? И хотелось бы узнать, что там наверху творится. Мне же надо продумывать следующие шаги и искать для этого материалы. Дорога ложка к обеду.
Семен кивнул на исчерканный влдоль и поперек блокнот. Уже третий. Два первых лежали в несгораемом шкафе.
Стаханов окончательно отвлекся от чтения сделанных ночь распечаток:
— Я передам ваш запрос сегодня же. По первому пункту. Честно говоря, я на вашей стороне. Что же по второму запросу, то мы и сами в неведении. Видимо, начальство считает, что высшая политика нас не касается.
— И зря считают. Или вы иного мнения?
— Ловите на слове? — в глазах преподавателя Военной Академии Советской Армии промелькнула хитринка.
— Только не надо говорить мне, что вы военный и подчиняетесь приказу. Ваш генерал сам пошел против течения, ибо понимал, что иначе плюнет в вечность.
— Куда плюнет? Семен Степанович, иногда у вас мелькают такие выражения, что хоть на скрижалях выбивай.
— Журналистское прошлое. У нас ценились хлесткие и цепляющие глаз заголовки. Например, дед убил и расчленил бабку, накормив котлетами из её мяса своих внуков.
— Какой ужас!
— Вот дьявол! Помяни его, и он явится, — Семен усиленно зашевелил мышкой. Его, кстати, всегда прикалывали фильмы про хакеров, где те никогда не использовали сей девайс. Только клавиатура, только хардкор! Стаханов терпеливо ожидал. Все-таки отличный он преподаватель, не пережимает. — Точно, жаль не все, но хоть что-то осталось.
— Что это? — уставился полковник на скан газетной статьи. На переднем плане была жуткая фотография человека с огромным мясницким ножом, с которого стекала кровь.