Рожденные в СССР. Прорыв
Шрифт:
Норманнский меч освободил Киев от хазарско-иудейской длани, укротил зазнавшуюся родовую знать и дал толчок развитию будущего великого государства. Русские с самого начала впитывали кровь различных этносов, не ставя себя выше, а собирая самое лучшее. Это и есть секрет их величия. Вот только доносить подобные идеи до советских современников надо будет осторожно. Именно над этим и размышлял в свободное время Ракитин. Ведь ему как-то придется устраиваться в здешнем мире. И профессор истории не самая плохая легенда для новичка. Тем более что эти идея возникла после известия о других попаданцах. А ведь
Только откуда? Неужели тот неведомый разум, что засунул его сюда, донес? Да неважно! Он горел скорой встречей! Но пока дело тормозилось. ГРУшники при упоминании о других попаданцах сразу становились неразговорчивыми. Стаханов как-то проговорился, что дело на контроле у «Самого». Видимо, все ждали отмашки верхушки. Так уж устроена армия и бюрократический механизм. Ракитину лишь сообщили, что люди из будущего попали в семьдесят третий из его времени. Они также омолодились, но большая их часть отнюдь не горела встречей с руководством страны. Кто-то и вовсе ударился в бега и их разыскивали.
— Юра, вот здесь папки на сегодня.
— Ого, сколько! — Молодой техник близоруко прищурился.
— Это материалы по экономике. Анализ кризисов капиталистической формации начиная с конца восьмидесятых годов. Пометь вот это — «Косыгину»!
— Нам до самого вечера снимать. Неужели не придумают какую-нибудь печатающую машинку?
— Ну, может быть в будущем. Тут их нужно десятки, проще записать на магнитные диски. Тут один умник идею неплохую предложил.
— А он ваш компьютер не сломает?
— Да ему никто сейчас и не даст! Одна надежда, что какая-нибудь техника провалится сюда с другим попаданцем.
Юрий подумал, а потом тихо произнес:
— Возможно, что уже. Я краем уха слышал, что собирали еще одну группу с аппаратурой для пересъемки.
Семен удовлетворенно кивнул. Смартфоны наверняка были у каждого, несколько штук можно смело отдать на растерзание науке. А если будет у них хотя бы три ноутбука, то с одним можно начать эксперименты. Передача огромного массива данных и их пересохранение будет иметь решающее значение для будущего. Да и пока можно перенести самую важную информацию на гаджеты друзей по несчастью-счастью.
— Тогда сразу и начинай. Закончатся эти папки, зови меня. Составлю очередную презентацию для «Дорогого Ильича».
Юра мог себе позволить лишь еле заметно улыбнуться. Ну, не стал еще Брежнев здесь героем анекдотов!
Стоит как-то Леонид Ильич Брежнев на балконе. Вдруг мимо пролетает Карлсон
— Ты кто? — спрашивает Леонид Ильич
— Вы что меня не помните? Я — Карлсон.
— А-а-а, как же, как же, и соратника твоего, Энгельсона, тоже помню.
Леонид Ильич, здравствуйте!
— Кто это?
— Это я, Рокфеллер.
— Кто-кто?
— Рокфеллер!
— А, не узнал! Богатым будешь!
На съезде КПСС Брежнев читает телеграмму:
— Вот что пишут нам товарищи из Сибири:
'Срочно пришлите два эшелона водки.
Народ протрезвел — спрашивает, куда девали царя-батюшку?'
— Товарищ
В гостиную вошел молодцеватый полковник. Армия сейчас сопровождала все действия «Оракула» и на базе работали не только ГРУшники.
— Так точно!
Четкий ответ военному понравился. Семен еще со службы на срочке усек, что отвечать обычному армейскому офицеру лучше кратко и не по делу.
— Вас ждут в гостевом доме, — полковник повернулся к «волкодавам». — Я сам сопровожу.
Но вперед вышел угрюмый прапорщик Малохин и заявил:
— Не положено.
Офицер возбухать не стал, лишь усмехнулся и махнул рукой. Двигались по слаженному протоколу. Впереди «Волкодав» с АКС наперевес, затем полковник, Ракитин, замыкал группу второй «Волкодав».
Так называемый «гостевой дом» облагородили недавно. Так что Смен внутри еще не бывал. Хотя чего тут ему, человеку, привыкшему к дизайну 21 века, смотреть? Мрачных тонов краска, пахнущая стылостью побелка и попытка придать уют громоздкими деревянными панелями. Главным помещением здания был конференц-зал, называемый здесь Актовым. Ракитин частенько подшучивал над местными — что за Акты в них должны были устраивать?
Около небольшой трибуны толпился народ, над ней техники распрямляли белый киноэкран, а с другой стороны зала подготавливали проекционный киноаппарат серьезной наружности. Семен узнал среди «официальных лиц» Толоконникова, Кириленко, Соломина и молодого помощника Косыгина Нестерова из «мозгового центра». Генерал-полковник был ему незнаком, хотя… Да это же Огарков, будущий лучший послевоенный начальник Генштаба! Просто неожиданно моложаво выглядит. С ними приехали какие-то люди, адъютанты или помощники. В первый раз здесь собралось одновременно столько народу. Что-то, значит, поменялось в «Датском королевстве».
Ракитин уверенным шагом направился к трибуне и громко произнес:
— Здравствуйте, товарищи!
Эффект вышел для него неожиданным. Военные разом подобрались, чуть ли не потянулись отдать честь или гаркнуть что-то вроде «Здравия желаю тааарищ генералиссимус»! Кириленко вытаращил глаза, а Толоконников повернулся к окну, еле сдерживая невежливую улыбку. Он уже привык к странностям человека из будущего.
— И вам здравствуйте. Семен Степанович? — Огарков первым подал руку. Рукопожатие у него было крепкое. Затем к Ракитину потянулись остальные, невольно выстроившись в колонну. Вышло так, что попаданец невзначай со стороны начал смотреться важным гостем, которого приветствуют «официальные лица». Кириленко, судя по всему, это понял, подойдя к попаданцу с другой стороны.
— Все шутки, шутишь, Сеня? — тихо проговорил он.
Не понравилось второму человеку в ЦК такое легкомысленное отношение. Мазурова его выходки в прошлые встречи бесили, а Косыгин, наоборот, к удивлению всех, приколы и шутки земляка из будущего принимал спокойно. Хотя по наружности был самым серьезным человеком из всего руководства. Поддерживал таким образом реноме ленинградца?
— Мы хотели узнать твое мнение о смонтированном нашими специалистами фильме. Его покажут в закрытом режиме перед внеочередным пленумом ЦК КПСС.