Рожденные в СССР. Прорыв
Шрифт:
— Я же сказал, что вопрос будем изучать, — Генсеку не по нраву было усиление одного силового ведомства за счет другого, и он в последние дни пристально изучал опыт других стран. Брежнев посмотрело на силовиков. — Все еще считаете, что внешнюю разведку надо отделить?
Ответил Ивашутин с армейской прямолинейностью:
— Так точно! Она станет работать эффективней и не будет отвлекаться на политические происки.
Брежнев затем повернулся к Огаркову:
— Николай Васильевич, принимай министерство обороны. Гречко подал вчера в отставку.
Начальник Генштаба был удивлён:
— Так сразу?
—
В столовой их ждали горячие блинчики с припеком, бутерброды и сладкий чай с лимоном. Сам Брежнев начал завтрак с молочной каши. За чаем и перекусом все немного оттаяли. Даже Руденко малость повеселел и рассказал что-то смешное из практики его следователей. Брежнев охотно поддержал разговор, всем хотелось хоть ненадолго забыть утренний ужас. Генералы отлично понимали, что штурмом отчасти подставили под огонь простых сотрудников КГБ. Но к сожалению, иначе никак не получалось. И с этим им предстояло жить.
Брежнев помешал ложкой в чашке:
— Николай Васильевич, я слышал, что у тебя в планах большая военная реформа.
Огарков не стал отнекиваться:
— Леонид Ильич, сначала армии необходимо политическое решение. Будет ли продолжаться разрядка в Европе, какую роль мы отводим странам Варшавского договора, примем ли туда еще кого-нибудь? Замиримся ли с Китаем?
Брежнев весело оглядел всех:
— Ну, гляньте на этого Бонопарта, громадье планов! Николай Васильевич, будет решение, но чуть опозжа. Работа уже ведется, но сначала надо кое-кого поменять во внешнеполитических ведомствах. А дело это не скорое.
Щелоков осмелел и добавил:
— Еще бы МГИМО не помешало почистить. Из золотых деток выходят не самые лучшие дипломаты. Вместо защиты интересов советского государства они зачастую больше думают о собственной выгоде. Так уж воспитаны.
Брежнев задумался:
— Ну и это правильно. Но сначала стоит решить — чего мы хотим. Вот, например, вы, Николай Анисимович.
— Буду изучать документы «Оракула» и начну бороться с организованной преступностью. Чтобы задавить её на корню и не оставить споры на расплод. Мы уже потихоньку начали создавать специальное управление. Надеюсь, Политбюро меня поддержит в плане изменения Уголовного кодекса. Так что могу заверить вас, «воров в законе» через несколько лет в стране не останется. Но вот с экономической преступностью сложнее. Здесь все-таки должны действовать экономические методы. Исчезнет дефицит, пропадут и цеховики, да и с торговлей наладиться.
— Ну это пущай, Косыгин решает, — махнул рукой Генеральный секретарь. Он-то знал, что на полное искоренение дефицита необходимо как минимум две пятилетки и прорва валюты. — Николай Васильевич, твое мнение?
Огарков был готов, не зря он больше остальных пропадал у «Оракула».
— Необходимо радикальное сокращение армии при её непрерывном профессиональном росте.
— Не круто ли так сразу? — крякнул ошарашенный новостью Брежнев.
— Леонид Ильич, такая огромная армия мирного времени нам не по карману. Мы не самая богатая страна. А лишняя тысяча танков, что нам не пригодится в будущем, это не построенные заводы, школы и больницы.
Ивашутин поправил своего начальника тихим голосом:
— Если будет на что их проводить.
Брежнев тут же повернулся к начальнику ГРУ:
— У нас никак есть некие планы?
— Имеются, Леонид Ильич, и грандиозные. Но необходима тщательная подготовка. Советскому Союзу нужна валюта. Имея инсайд из будущего, мы можем, пока противник не очухался, заработать огромные деньги. Но действовать необходимо всем государственным ведомствам слаженно и четко. Это миллиарды долларов постоянного дохода.
Генсек внимательно глянул на Ивашутина и задумался. Ему он доверял, как никому. Наверняка тот предлагает стоящее решение. А имея такие огромные средства в финансовой подушке, можно проводить любые реформы.
— Мы подготовим отдельное заседание Политбюро и внимательно выслушаем ваши предложения. Николай Васильевич, а кроме сокращения армии вы что-то еще продумываете?
— Конечно. Реформа уставов, и нам нужен постоянный сержантский состав из профессионалов. Ну и средства, освободившиеся от сокращения, должны пойти на повышение окладов офицеров и сверхсрочников, закупку современного оборудования и учебу новых кадров. Техника у нас современная и нужны образованные кадры.
Все согласились с доводами нового министра обороны. Идея им нравилась своей простотой и наглядностью.
— Хорошо мыслишь? К «Оракулу» катался?
— И не раз, Леонид Ильич. У него много материалов на эту тему. Большой опыт имеется у зарубежных армий. Как положительный, так и отрицательный. Все гадаю, почему так получилось, что наша армия каждый раз натыкалась на одни и те же грабли, не умея по-настоящему воевать. Как в Афганистане…
— Его не будет! — твердо пообещал Генсек и глянул на Ивашутина. Один зарубежный проект уже шел.
— Но тогда он был, как и грабли Чечни, а затем и Грузии. Узкие места оказались одинаковы. Несогласованность действий, плохая связь, неготовность техники. Все покрывалось подвигом русского солдата. А откуда взяться боевому опыту? Кадры, что воевали, уже ушли.
— Ну ты что говоришь такое? А как же Гречко и другие заслуженные генералы?
— Они, Леонид Ильич, всегда готовятся к прошлой войне. А грабли щедро оплачиваются солдатской кровью.
Брежнев не раз видел на фронте абсолютно нелепую смерть и ведал, что это такое. Поэтому помрачнел.
— Работай, Николай Васильевич и знай, что у меня ты всегда встретишь поддержку.
— Спасибо.
После отъезда силовиков Брежнев невольно передернул плечами:
— Её богу, как хунта какая-то?
— Что, Леонид Ильич? — обратился к нему стоявший рядом с оружием в руках старший личников.
— Не дело это военным решать будущее страны. Мы ж не Латинская Америка, — затем он что-то вспомнил. — Альенде, Пиночет! Переворот будет осенью! С этим надо срочно решать. Собирай кортеж, я скоро буду готов.