Рожденный атомом!
Шрифт:
Я придвинулся к столу. Я знал, что надо делать. Сейчас? Нет, чуть позже. Внутри моего сознания, медленно раздвигались закрытые двери, открываясь все шире и шире, а на них давили толпящиеся воспоминания об опасности, которые теперь могли в любое время пробиться через преграду.
— Забудь обо всем этом на какое-то время, — сказал Сэйлс, его выражение лица резко изменилось. — Я побеседовал с девушкой до того, как она умерла. Прежде, чем дать заключение, я хотел учесть обе точки зрения. Одну я уже изложил. Вторая — то, что сказала девушка. Они совпадают. — Сэйлс задумчиво посмотрел на меня. — Мне пришлось выключить ее сознание вплоть до самого низкого уровня, при котором она еще могла что-то сказать, — сказал он, — прежде чем я сумел пробиться через внушение, убившее ее. Она не знала, что разговаривает со мной. У меня было мало времени, —
Глава 4. Голос озера
С ВНЕЗАПНЫМ ошеломлением, в памяти моей всплыло зрелище огромного глаза, пристально смотрящего на меня через бледный туман, пока я выписывал круги над Кольцом, когда мы с Дэвидсоном впервые прилетели туда.
Глаз был озером, огромной прозрачной линзой, поймавшей нас, как птиц в гнезде, и утащивгией вниз. Сила непреодолимого призыва, перетекающего из глаза в наши головы, походила на солнечный свет, попавший в темную комнату.
— Нет, — хрипло ответил я. — Нет, я ничего не видел. Продолжай.
— Какое происхождение имеет озеро, я никогда не узнаю, — сказал Сэйлс. — Но, вероятно, какая-нибудь молекула, например, ген, одна из многих молекул в зоне Кольца, подверглась высвобождению энергии, когда мимо пролетела вторичная заряженная частица и превратила ее из гена во... что-то другое. Нечто, которое растет и растет и растет. Большую часть времени, оно, наверное, развивалось под землей. Думаю, организм полностью созрел, когда образовался провал, выставивший его на свет и всеобщее обозрение. Это удивительный организм развился в такие формы, которые мы, вероятно, никогда до конца не поймем, — мрачно улыбнулся Сэйлс. — Если нам повезет, мы так и останемся в неведении. Но могу сказать одно: оно знает, что находится в опасности. Вероятно, электрические импульсы наших мозгов задевают воспринимающие струны в его... организме. И оно поняло, что должно защитить себя, причем как можно быстрее. Но озеро обладает одной фатальной слабостью. Поэтому, думаю, мы сможем уничтожить его. Судя по тому, как организм сражается с нами, я считаю, что он знает об этой слабости.
Сэйлс прервался и посмотрел на меня так странно, что я чуть было не начал действовать именно в эту безмолвную секунду. Но, как только я напряг мышцы, чтобы встать, он снова заговорил:
— Девушка рассказала мне, что случилось, когда сел воздушный лайнер. Чистая случайность, что он совершил вынужденную посадку на краю Кольца. Радиоактивность оборвала связь, и, разумеется, воздух вокруг был почти что смертоносным. Казалось, что у людей из самолета не было никакой надежды. Девушка сказала, что многие ощутили... ну, назовем это вниманием, сосредоточенным на них. Теперь я знаю, что это было само озеро, гигантский организм, рассматривающий людей и медленно обдумывающий, что делать дальше. Затем оно пришло к выводу, что, возможно, еще не достигло заключительной стадии развития. Пассажиры увидели человека, стоящего за камнем неподалеку. Девушка сказала, что он выглядел знакомым. Человек закричал и замахал им руками. Он пытался предупредить, что, если они подойдут ближе, то умрут. Потом он исчез. Но пассажиры все еще пытались понять смысл сообщения и оставались у самолета. Человек появлялся три раза, каждый раз отгоняя их все более и более недвусмысленными угрожающими жестами. В конце концов, он вышел из-за камня в нескольких шагах от пассажиров и на этот раз предложил войти в Кольцо. Подойдя ближе, они удивились, увидев, что человек выглядит точь-в-точь, как один из членов экипажа. Копия поманила их рукой и велела идти к озеру. Пассажиры не хотели подчиняться. Но все равно пошли. Копия, как ты может уже догадался, была фигурой из воды, созданной озером, неизвестно, как. Возможно, на девяносто процентов она была иллюзией, сформировавшейся в головах наблюдающих. Но, как ты можешь заметить, озеру пришлось скопировать одного из членов экипажа. В то время организм не обладал достаточными знаниями, чтобы самому создать человеческое тело. Впрочем, о людских сознаниях озеро знало многое. Вообще, его власть над ними и удивительная выборочность заставляет меня подозревать, что исходный ген, из которого организм развился, когда-то мог быть человеческим или близким к нему. Водная копия была первой попыткой озера отогнать от себя Человечество. Она провалилась. Другими словами, имитация не сработала. Но под рукой оказался настоящий человек, на котором можно проводить эксперименты. Что случилось дальше, — никто никогда узнает. Если подумать логически, организм, наверное, сделал еще один шаг в защите против вторжения Человечества. Он создал антитела. Он ввел в себя небольшую дозу вируса человечества, чтобы приобрести иммунитет к последующим атакам. Но прежде чем озеро смогло впитать людей, ему пришлось их изменить. Физически это должно было быть выражено в том, что они смогли бы жить внутри озера, а психически — оставались бы там по собственному желанию. Озеро атаковало их волю. Вы и сами это видели. Вначале я сказал, что из головы девушки было что-то вымыто и заменено каким-то другим набором основных инстинктов. Теперь я считаю, что тогда оказался к истине ближе, чем думал. — Сэйлс проницательно, как-то оценивающе, посмотрел на меня. — Если бы я был на месте озера, — сказал он, — и передо мной бы стояла проблема, как изменить все мировоззрение человека, я бы сразу рубил под корень. Это было бы гораздо проще, чем пытаться затуманивать разум, к примеру, гипнозом. Думаю, что вместо инстинкта самосохранения, у этих людей должен быть... инстинкт защиты Организма. Так было бы легче и сработало бы лучше.
В УШАХ заревело. Секунду я не слышал ничего из того, что говорил Сэйлс. Врата открылись, и через распахнутые створки неслись воспоминания.
— Но для озера это закончилось не так уж хорошо, — откуда-то издалека донесся голос Сэйлса. — Если оно не сделает следующий шаг, мы сможем уничтожить его. Возможно, оно уже сделало такой шаг. Возможно, организм понял, что статические антитела, которые не могут существовать вне его кровотока, не очень ему полезны. Как вы думаете, шеф, может ли быть так, что другие люди тоже находятся под его влиянием, и у них постепенно меняется сознание? Возможно, он и в вас что-то имплантировал, и вашим инстинктом стало... защищать Организм?
Эта мысль явно пришла к Сэйлсу неожиданно. Я увидел по его лицу, когда он, привстав, подался вперед, — выражение новой и еще более ужасной угрозы.
Я даже не встал с кресла. Револьвер последние несколько минут лежал у меня на колене, но Сэйлс, конечно, не мог его видеть.
Я выстрелил ему в грудь с близкого расстояния.
На секунду он завис над столом, судорожно хватая блокнот. Ему оставалось сказать еще кое-что, но слова не выходили. У него получилось лишь с третьего раза.
— Ты... это бесполезно, — едва слышно сказал он. — Ты не сможешь... остановить меня. Я отправил... полный отчет... Передвижной штаб... читает это прямо сейчас.
Кровь не дала договорить ему до конца. Я равнодушно смотрел, как он захлебывается ею и падает в быстро образовавшуюся на столе алую лужу. Я видел, как блокнот поначалу впитывал кровь, но ее поток был слишком быстр и, наконец, ручеек добрался до края стола и начал капать на пол со звуком, напомнившим то, как капала вода с одежды девушки, когда она шла к нам по камням.
Озеро было голубое, прекрасное в солнечном свете. Оно казалось самым важным во всей моей жизни. Я знал, что, если его каким-то образом уничтожат, в это невероятно ужасное мгновение мир прекратит свое существование. Все мои мысли и усилия должны быть посвящены защите озера от того, что ему угрожает в данный момент.
Стук в дверь прогнал это видение. Я вскочил на ноги и закрыл собой стол.
В помещение влетел Дэвидсон, захлопнул дверь и уперся в нее спиной. Он тяжело дышал.
— Они идут за тобой, Джим, — сказал он. — Они знают про Уильямса.
Я кивнул. Теперь я тоже знал. Я понял, почему мое сознание отключилось, когда необходимость остановить Уильямса достигла пика. В то время мне было небезопасно помнить слишком многое. Небезопасно было знать обо всех своих действиях и мотивах. О, да, я убил его, все верно.
— Ты знал это с самого начала? — спросил я Дэвидсона.
Он кивнул.
— Тебе нужно что-то быстро делать, Джим, — сказал он. — Говорю тебе, они идут! Они знают, что мы были вместе, и почти уверены, что ты убил Уильямса. Отпечатки пальцев, тип пули... придумай что-нибудь, Джим! Я...
Кто-то сильно ударил в дверь. Дэвидсон не ожидал этого. Он отлетел и дверь, распахнувшись, бахнулась о стену. В проходе появились люди в черной форме. Впереди был Льюис, его гранитное лицо напряглось, стальной взгляд пронизывал меня насквозь.
— Хочу кое о чем тебя спросить, Оуэн, — начал он. — У нас есть причина думать, что ты знаешь больше, чем...
Затем он увидел, что лежит на столе рядом со мной. Повисла секунда абсолютного молчания. Отброшенный распахнувшейся дверью Дэвидсон пролетел мимо меня, и первым звуком, услышанным мной, был резкий всхлип, когда он наклонился над креслом, с которого я встал.