Рожденный бескрылым. Рожденный летать. Трилогия
Шрифт:
Вместо этого я спросил:
– Ты знаешь меня?
– Нет, - ответил он звонким, мелодичным голосом, - я только хотел пожелать вам доброго утра. Согласитесь, сегодня прекрасный день!
– Прекрасный, прекрасный...
– задумчиво произнес я.
– Прекрасный для смерти.
– Я просто хотел, чтобы вам было приятно.
– Да... Спасибо тебе... послушай, парень, ответь мне на вопрос...
– Какой?
– Стоит ли умирать в такой день?
Юноша вдруг задумался. Он помолчал несколько секунд и ответил:
– Я бы
Как он догадался, этот молодой мистик? Да какой толк об этом спрашивать, если он и сам не знает... "не хотел бы быть убитым..." - а ведь в этом что-то есть...
– Спасибо тебе, мистик... ты сам не представляешь, как много значили твои слова.
– Я всегда помогаю, когда меня просят, - сказал он.
– Мне кажется, это и есть мой долг.
Странно звучали эти слова, произнесенные его тонким голосом. Они, пожалуй, больше подошли бы какому-нибудь странствующему рыцарю, чем юноше-мистику.
– Хоть бы ты не изменил своих взглядов...
– невесело улыбнулся я парню.
– Может, ты сможешь сделать наш мир чуть лучше... хотя бы ты один. Прощай.
И я направился к Ирейну.
Вся моя ярость куда-то пропала. Я был спокоен и... совершенно не готов убивать. Но кто сказал, что ярость - сила, и что нельзя убить без злобы? Я должен справиться. Потому что выбора у меня нет.
– Флей?..
– удивился старик. Чтобы понять, кто входит в дверь, достаточно лишь взглянуть, другое дело - предугадать мой побег.
– Как же ты вырвался?
– Эту тайну, Ирейн, я унесу в могилу. Я не настроен на разговоры - мне кажется, пора уже начать убивать друг друга.
– Какая самоуверенность. А ведь ты боишься меня.
– Ты тоже меня боишься.
Как и в прошлый раз, оба мы чувствовали силу противника. Оба мы и в самом деле боялись. И оба чувствовали чужой страх. Но только учитель в этот раз боялся гораздо сильнее.
– И пусть победит сильнейший, - сказал я.
Ирейн не стал пытаться спорить. Он понимал бессмысленность слов. А еще - он так же желал моей смерти, как и я его. То есть, откровенно говоря, не желал, но не видел другого выхода. Я не откажусь от своих прав и не стану выполнять чужие законы. Он не отступится от попытки принудить меня к этому.
Вместо мысленной атаки я ударил учителя рукой, пытаясь справиться так же, как и с Кайрисом - но тот словно ждал этого. Он перехватил руку, выламывая ее под неестественным углом - я вырвался, превозмогая боль.
Ирейн умел драться в рукопашной. В отличие от меня...
Правда, я был моложе. Немного сильнее, немного ловчее... немного злее.
Я ударил растопыренными пальцами учителю в солнечное сплетение. Тот вновь перехватил руку. Я ударил мыслью, психокинетически, пытаясь свалить мистика на пол. Тот отпустил меня и, согнувшись, как под сильным ветром, стал давить ментально в обратную сторону.
Оба мы уже тяжело дышали, словно бойцы, когда ни один не может взять верх. Сейчас ослабить
Но как же это тяжело! Как удерживать целую скалу в руках.
Пожалуй, сила, с которой мы давили друг на друга, уже и правда как скала по весу - проигравший будет просто ей раздавлен. Физически.
О Эфир, почему, почему мне так не хочется убивать? Правда, умирать хочется еще меньше.
Продравшись через немыслимую силу, я вытянул руку вперед. Почувствовав ослабление внимания, Ирейн надавил сильнее, заставив меня согнуться.
Вытерпев чудовищную боль - реальную боль, рука горела как в огне - я дотянулся до соперника и самыми кончиками пальцев ткнул ему между ребер.
Я бы сам не поверил, если бы не видел. Старик боялся щекотки! И боялся, видимо, смертельно. От одного прикосновения он взвизгнул и отскочил в сторону, закрываясь руками. Про концентрацию он забыл совершенно, но и я отвлекся, и все пропало впустую.
Неиспользованная психическая энергия, выпущенная нами, но уже не контролируемая, взорвалась. Не было никаких красочных эффектов, которые так любят колдуны.
Громыхнуло. Мы услышали это не ушами, но по мозгам ударило словно звук молотка, соприкасающегося со шлемом на голове. Голова закружилась и загудела.
Внутренним зрением я увидел, как буря энергии, бушующей в доме, закручивается и сворачивается в подобие смерча. Со звоном разлетелись в осколки стекла из окон. Стены затряслись. О ужас...
Я даже не пытался устоять на ногах, сразу лег на пол. Лучше синяки, чем трата жизненных сил на сопротивление самому себе.
– Что же мы с тобой наделали, Ирейн...
– простонал я. Ирейн так же, как и я, лежал на полу, наплевав на бой.
С потолка грохнулась люстра. Декоративные кристаллы разлетелись на сотни тонких, острых, словно иглы, осколков.
Эфир бушевал недолго, и не нанес дому серьезных повреждений - разве что обстановка в этой комнате уже никогда не станет прежней - но буря почти до конца выжала меня. В висках стучала кровь, в боку кололо, а глаза застилала пелена.
Но надо было драться... а зачем? Зачем я дерусь?
Потому что мы ни за что не пойдем на компромисс.
Ирейн впился в меня взглядом, и на сей раз я не стал отводить глаза, я встретил его взгляд без тени сомнения.
В следующую секунду, наши мысли стали едины. Я увидел, что учитель так же измучен, как и я сам. И он уже не хочет сражаться, но готов принять любой конец боя. Как и я.
Но этого единства было отнюдь не достаточно, чтобы закончить бой.
Взгляды соединились, и начался второй этап поединка, но он не мог быть увиден больше никем.
Около секунды я еще видел комнату, затем все исчезло. Был только я - и взгляд соперника. На самом деле зрительный контакт, как и голосовой, совсем не обязателен для гипноза... Глаза - это глаза, они могут только видеть. Подчиняет всегда воля, чистая мысль. Все остальное может разве что чуть облегчить задачу...