Рожденный дважды
Шрифт:
Его здоровый глаз сверкал; Иона с силой вдавил акселератор в пол.
7
«Бэк Фенс», Гринвич-Виллидж
Кэрол с облегчением посмотрела на Джима, возвращавшегося из туалета. Стоило им с Биллом остаться на несколько минут наедине, и они сразу почувствовали неловкость. Билл делался таким скованным, когда они были одни!
– Как насчет того, чтобы выпить еще? – спросил Джим.
Кэрол уже перешла
Кроме того, Джим пока не заговорил о раках.
– Еще по стакану, – сказал Билл, – и отчаливаем.
Они оба как бездонные бочки,подумала Кэрол. И как это в них столько вмещается?
–А ты, Кэрол? – спросил Джим, показывая на ее стакан.
Она посмотрела на коричневую жидкость, уже согревшуюся до комнатной температуры, на тонкую маслянистую пленку на ней – кто здесь моет посуду?
– и решила ограничиться тем, что осталось в стакане.
– С меня хватит. И мне кажется, с вас обоих тоже.
– Не-а, – смеясь, ответил Джим. – Мы только начинаем.
Он заказал еще два пива, затем повернулся к Биллу и ткнул в него пальцем.
– А ну быстро! «Теология – это антропология».
– Уф! – Билл сощурился. – Думаю, что Фейербах.
– Верно. А как начет: «Мы идет к тому времени, когда вовсе не будет религии»?
– Бонхёффер.
– Я поражен, – сказал Джим.
– Не прослеживается ли в этих цитатах одна и та же мысль? Что хочет ею сказать главный атеист местного значения?
Кэрол стала думать о своем. При том, как мало они обращали на нее внимания, она могла бы остаться дома, в Монро. Здесь было потише, в этом «Бэк фенс», на углу Бликер и еще чего-то. Никаких музыкантов, только пластинки. В данный момент тихо звучало «Вдоль по Бродвею». Сравнительная тишина дала возможность Джиму и Биллу поговорить, и они увлеклись, как два первокурсника, занятых поисками смысла жизни и смысла вещей вообще.
Может быть, это мужское дело. Мужские контакты – так это, кажется, называют.
Билл взглянул на нее и радостно улыбнулся, по-видимому, при Джиме чувствуя себя лучше в ее присутствии. Похоже, он в гармонии с собой. Человек, который знает себя, идеалист, убежденный, что строит свою жизнь именно так, как хочет. Кэрол была уверена, что он не чужд амбиций, и ему конечно же знакомо чувство неудовлетворенности, но это никак не проявляется, не то что у ее мужа – бушующие в нем страсти всегда выплескиваются наружу. Джеймс – скептик, отвергальщик (есть такое слово?) общепринятых истин и расхожих суждений.
Как ни странно, ей нравились обе крайности.
Она сказала:
– Я счастлива, что вы не спорите уже целых десять секунд подряд.
– Разве ты не знаешь, Кэрол, – спросил Билл, отводя от губ<свой стакан, – что мы с Джимом очень давно договорились ни в чем не соглашаться между собой?
– Чертовски верно он говорит! – крикнул Джим, и они оба расхохотались.
Джим вдруг перестал смеяться. Лицо его стало серьезным.
– Но это никогда нас не доводило до драки...
– Раки? – тут же насторожилась Кэрол. – Он сказал «раки»?
– Конечно, – ответил Билл, – разве ты не слышала? Мы весь вечер говорили про драки во Вьетнаме.
– А не поступить ли мне на бизнес-курсы? – сказал Джим. – Как думаешь, примут меня в Ракинге?
Билл энергично закивал головой:
– Хорошее место, чтобы заниматься любовью, но не для драки.
– Ну хватит! – воскликнула Кэрол. – Оба хороши! Ни капли больше ни тот, ни другой. Для вас бар уже закрыт. Поздно, и мы отправляемся по домам, как только вы допьете свои стаканы. А машину поведу я!
8
Кэрол крепко держалась за руку Джима, когда они вышли и оказались на ледяном ветру по дороге к машине, которую Джим поставил справа от Вашингтон-сквер. Внезапно он вырвался, оставил ее с Биллом и побежал в открытую всю ночь кулинарию. Он тут же вернулся с тремя апельсинами в руках и, дойдя до тротуара, стал жонглировать ими. Он пошел впереди, останавливаясь под каждым фонарем, и, словно циркач, жонглировал в луче света, а потом двигался дальше. По крайней мере один раз между двумя фонарями апельсины у него падали.
– Где ты этому научился? – спросила Кэрол, удивившись, что он умеет жонглировать.
– В нашей гостиной, – ответил Джим, каким-то образом ухитрившись на этот раз не уронить апельсины в темноте.
– Когда?
– Я практикуюсь, когда пишу.
– Как это возможно?
– Не все сразу пишется на машинке. Многое сочиняется в голове до того, как садишься печатать.
Кэрол вдруг почувствовала беспокойство. Ей показалось, что в начале вечера здесь не было так темно. Тогда улица выглядела безопасной.
– Знаешь, Джим, – сказал Билл, – мне всегда хотелось научиться жонглировать. Я отдал бы правую руку, чтобы жонглировать, как ты.
Джим расхохотался, и апельсины раскатились по мостовой. Кэрол тоже засмеялась.
Какой-то странный, гнусавый голос прервал ее смех:
– Эй, ты смеешься надо мной, парень?
Кэрол огляделась и увидела с полдюжины фигур, темневших на краю пустой площадки слева от них.
– Нет, – добродушно ответил Джим и показал на Билла. – Я смеюсь над ним, он – псих.