Рожденный Грешником

Дженнингс Сайрита Л.

– Не такой был план, Лил. Черт побери, придерживайся плана. Мы не можем делать исключения, каждый раз, когда ты испытываешь желание приютить человека, сбившегося с истинного пути.

– Нет, она права. Они не могли бы оставить ее. Только не так.

Три голоса. Двое мужчин и ...Лили. Лили была здесь. Дерьмо, они и ее схватили. Или... нет. Погодите. Не схватили. Она с ними. Она одна из них.

– Это не моя инициатива, - говорит она.
– Ли сделал выбор. Если он решил взять ее, значит... на то есть уважительная причина.

–

Блядь!
– Голос одного из мужчин, который хотел оставить меня. Или убить. Если бы я могла дотянуться и почувствовать его мысли, то нашла, как ненависть и злоба разлагают его пустую душу.

Но удар по голове вывел меня из строя и я не в состоянии установить связь. Я не могу сосредоточиться через боль. Хорошо. Подобное зло эхом отражается в темных уголках твоего подсознания. Я не хочу чувствовать тьму внутри себя.

Второй мужчина говорит, его голос намного чище, мягче, у него такой глубокий, чувственный баритон. В нем присутствует акцент элегантности, такой голос привлекает и его хочется все время слушать.

– Он сказал почему?

– Нет, - отвечает Лили.
– Но скорее всего это связанно с Прыгуном.

– Ли уверен?
– спрашивает второй мужчина.

– Нет, но... разве ты не чувствуешь? Кроме того, мы должны быть полностью уверены, прежде чем избавимся от нее.
– Избавимся от нее? Что такое говорит Лили? Зачем она...?

– Ну, есть только один способ выяснить это. Давайте посмотрим, что скрывается под этими одеждами.

Твердые, тяжелые приближающиеся шаги резко заставляют мои инстинкты проснуться и позволяют страху взять вверх над болью в голове. Внезапно, я открываю глаза и рот, и начинаю кричать.

– Отвали от меня! Отвали, блядь, от меня!

Кулаками и ногами я рассекаю воздух перед собой, отчаянно пытаясь удержать подальше моих похитителей. Надменный, грубый смех лишь больше меня выводит из себя. С обжигающими слезами ярости на глазах, я сосредотачиваюсь на звуке, исходящем сверху от моего места, где я сижу на холодной древесине.

– Она маленькая хлопушка. Мне это нравится, - иронизирует он. Тот, кто хотел оставить меня умирать. Огромный мужчина с кривым шрамом на лице, который тянется от правого уха до уголка рта, словно он пытался вырезать на лице с помощью ножа вечную улыбку.

Он очень коротко подстрижен, практически на лысо, что до безобразия выделяет уродство на его светлой коже. С ног до головы он одет в черную кожу, руки открыты, демонстрируя бугрящиеся мышцы.

Он убийца, в его разуме нет никаких сомнений. И мне не нужно чувствовать его темные мысли, чтобы понять то, что он, не задумываясь, свернет мне шею. Без всяких угрызений совести.

– Оставь ее, - говорит Лили, делая шаг ему навстречу. Она тоже одета во все черное, это совсем отличается от ее повседневной одежды с цветочным принтом и джинсов. Я знаю ее... знала... но эта девушка не моя подруга. Ее лицо... голос... те же самые, но она незнакомка. Волк в овечьей шкуре. Я так отчаянно хотела верить, что в мире

еще осталось добро, что не замечала ложь.

Я отползаю по полу, пока спиной не ударяюсь о кирпичную стену, которая обдирает мне кожу и на свитере проступает кровь. Еще один мужчина подходит к Лили.

Его кожа темно-бронзовая, глаза оттенка расплавленного меда. Он улыбается мне, но есть что-то такое в его лице.

Или возможно это то, что я хочу увидеть... то, что необходимо видеть. Он поднимает руку, чтобы остановить первого мужчину, идущего ко мне, и предупреждает его дать мне пространство. Он владелец второго голоса, который согласился с тем, что они не должны были оставлять меня. Но тогда зачем было брать меня?

– Серьезно, я не собираюсь сидеть и ковырять пальцем в заднице, ожидая, когда ее призовут. Лил, ты должна проверить ее или я проверю, - говорит накаченный Лысоголовый.

Лили сомневается, но она делает шаг вперед, вскинув руки перед собой ладонями вверх.

– Не подходи ко мне, - дрожащим голосом предупреждаю я. Я пытаюсь отойти, но путей отступления нет. Справа меня стена и, кажется, слева стоит прикроватный столик. Кроме этого еще стоит кровать. Я в спальне.

О нет. Нет.

Ничего. Ничего, кроме этого.

Я кричу, молясь, что мои крики о помощи пробьются сквозь кирпичные стены. Все еще поглядывая на своих похитителей, я ищу что-нибудь, что смогу использовать против них, но здесь практически ничего не валяется. Ни обуви, ни книг, ни пустого стакана. Никаких признаков жизни.

Я пулей мчусь к тумбочке, хватаю одиноко, стоящий светильник и швыряю его со всей силы. Не дрогнув, Лицо со шрамом, ловит его в воздухе.

– Ты пожалеешь об этом, - рычит он, сделав рывок вперед и заставляя меня отпрянуть.

– Ли будет чертовски зол, если ты убьешь ее, - произносит безымянный голос. Еще один мужчина появляется в поле моего зрения и смотрит на меня сверху вниз, у него темные раскосые глаза, в которых читается веселье. Он одаривает меня яркой улыбкой, прежде чем переводит взгляд на его сообщника.

– Ты же, знаешь, Ли ненавидит беспорядок.

Новичок, как и его криминальные дружки, одет во все черное, хотя его одеяние мне больше напоминает современного самурая. У него даже за спиной скрещены два клинка. Так вот как я умру? Меня нарежут на ленточки перед кучкой садистов?

– Хорошо. Я сделаю это, - слышится другой голос позади него. Самурай отходит в сторону, пропуская блондина с волосами до плеч. И это Ли? Серьезно, сколько нужно людей, чтобы похитить одну, беззащитную девушку?

На удивление, он одет в джинсы и голубую рубашку, хотя его высокое, мускулистое тело не делает его менее опасным. Игнорируя мои крики, он подходит ко мне и сжимает мой свитер длинными пальцами.

– Пожалуйста. Я сделаю все, что угодно. Только прошу... прошу, не делайте этого, - плачу я, давясь слезами. Дрожащими руками я пытаюсь оттолкнуть его, но я еще слишком слаба от удара по голове.