Рождённый из слизи и Тьмы

Ночина Марина

Милана всё сказала глазами, меня аж пробрало до мурашек.

А ты, Каин, оказывается тот ещё подкаблучник.

Но, блин, она реально меня напугала в этот момент.

Конфликт Слона и Каина вырос на почве вздорного характера Каина и его несдержанности. Ко всему этому можно добавить дикую уверенность в собственной правоте и происхождение из благороднейшей и древнейшей семьи вампиров. Если короче, у Каина было весьма завышенное ЧСВ и из этого вытекали все его неприятности.

Слон же банально обыграл бывшего владельца этого тела в карты, а тот отказался

платить, обвинив хозяина Домов крови в жульничестве.

Слон, который по жизни был праведнее любого священнослужителя и об этом знали абсолютно все в клыкастом сообществе, на такое обиделся и двинул Каину в наглую рожу. Каин тоже молчать не стал.

Как понимаю, Каин до сих пор считает себя правым оттого и такая злость.

Сейчас я мог вспомнить тот момент прошлого вплоть до деталей, так что уверенно заявляю — Каин был неправ.

По-хорошему надо извиниться перед Слоном, только настоящий Каин никогда бы так не сделал. Не поможет даже объяснение, что я «переосмыслил» свою жизнь пока был кровавой лепёшкой. Для Каина это было не первым наказанием, и даже не вторым. Пусть раньше кара была не столь жестока, как в последний раз…

— Каин, не спи! — Дёрнула меня за руку Милана, выбивая из чудесного состояния вспоминания. Я, кажется, уже практически подобрался к причине своего появления в этом теле и в этом мире.

Проснулось желание огрызнуться на жёнушку, но я задавил его в зародыше. Я не Каин. А Милана мне ничего не сделала. Наоборот, вот, покушать привела. Может, она и злая такая, что муж у неё мудак?

Спустившись по раздолбанной в хлам лестнице, забитой мусором, отходами жизнедеятельности и даже откуда-то взявшихся на улице без деревьев — прошлогодними листьями, мы спустились в подвальчик. Маркус как-то по-особому хитро постучал в дверь, спустя пару секунд открылось небольшое смотровое оконце, забранное решёткой. На нас взглянули умные карие глаза и спустя мгновение мощная стальная дверь открылась.

— Маркус, Милана, — приветственно склонил голову невысокий подтянутый тип с гусарскими усами. Одет он был в камзол синего цвета с белыми погонами и золотыми пуговицами. Штаны с эполетами заправлены в высокие сапоги со шпорами. А вот на голове неожиданно красовались спутанные дреды.

Экий франт. Я аж хмыкнул.

Меня привратник не приветствовал, лишь смерил предупреждающим взглядом и негромко, но весомо произнёс:

— А тебе здесь не рады. Впрочем, как и везде. Как и всегда.

— Я тоже рад тебя видеть, Лекс, — не задумываясь буркнул я в ответ.

— Каин! — Шикнула на меня Милана.

— Молчу-молчу, — закатил я глаза, тем не менее заткнулся.

— Мы только поесть, Лекс. Я прослежу.

Видимо, проследит, чтобы я ничего не натворил.

По всему виду привратника было ясно — он не горит желанием меня пускать, но вот против Миланы и Маркуса ничего против не имеет, а это дилемма. Если меня не пустить, то и мои спутники не пойдут. А кто знает какое место в клыкастом сообществе они занимают и чем это грозит Дому крови?

Я, наверное, знал, но, увы, не помнил.

Угрюмо помолчав пару секунду, Лекс вздохнул и кивнул вглубь коридора.

— Идите во второй кабинет, я распоряжусь.

— Спасибо, Лекс, — улыбнулась ему Милана, ухватила меня за локоть и потащила внутрь.

Привратник проводил меня пристальным многообещающим взглядом, мол, только дёрнись. Я сам от себя не ожидая, широко осклабился в ответ.

Если Каин всегда такой… ублюдочный, трудно мне придётся, ой как трудно.

Кабинет оказался небольшой комнаткой два на три метра со скудно обставленным интерьером: большой круглый стол, который занимал семьдесят процентов комнаты и четыре стула. По стенам висело несколько свечных рожков, придающим помещению некую таинственность от разбегающихся во все стороны теней.

— Каин, очень тебя прошу, веди себя смирно, — садясь на один из стульев, попросила Милана.

— Да я вроде… — Хотел сказать, что я само миролюбие, но не успел, жёнушка на меня шикнула.

Ладно, помолчим. Я уселся на стул с жёсткой сидушкой и спинкой и уставился в стену.

Минут через пять дверь открылась и в комнату зашёл тощенький бледный паренёк лет двенадцати с подносом, на котором стояло три пивные кружки из непрозрачного стекла.

Я уже собирался высказать на тему «пива мы не заказывали», но осёкся, почуяв запах свежей крови.

Как определил, что это именно свежая кровь — понятия не имею, просто знал.

А паренёк, кстати, бледный не из-за того, что вампир. Он был человеком. Скорее всего, как раз с него и сцедили часть той крови, что сейчас в кружках.

Поставив поднос на стол, мальчишка быстро, чуть ли не бегом, удалился. Он старался ни на кого не смотреть, но один раз всё же поднял на меня глаза. В них читался Ужас. Именно, что с большой буквы.

И почему он так боится Каина? Где озарение? Я уже сообразил, что память просыпается на сильных эмоциях.

Озарение всё же пришло, и я сам пришёл в ужас от себя.

Нет, Каин не развращал малолетних мальчиков, что в данной ситуации я, наверное, принял бы за благо. Он делал то, что было запрещено делать в Доме вампиров — пить кровь из здешних работников. На них не должно оставаться следов. Никто не должен знать, где и чем они зарабатывают на жизнь. Поэтому кровь сцеживали специальным аппаратом, после которого оставалось лишь крошечное пятнышко на коже, которое и не разглядеть, если специально не искать.

Кровь с них сцеживали раз в пару недель и в безопасном для здоровья людей количестве. Ещё и платили им за это неплохие деньги, поэтому люди чаще выбирали служение «кровососущим демонам» нежели прозябать в бедности на улице.

Каин же мог прийти сюда, зажать любого работника в тёмном углу и вдоволь напиться, не заботясь, ни о сохранности тайны, ни о здоровье человека. Слон ловил его на этом несколько раз, выговаривал, выставлял за дверь, жаловался Архонту, но особо ничего этим добиться не мог — Каин внук главы вампирского сообщества, называемого Советом, единственный и любимый, ему многое сходило с рук.