Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357
Шрифт:
Кто же и как руководил битвой в остальную часть дня? Современники событий не помогают нам ответить на этот вопрос. Авторы писем не сообщают подробностей боя, а хронисты больше интересуются доблестью воинов, чем мастерством полководцев. Один восхваляет Уорвика, другой – Уорвика и Суффолка, третий – капталя де Бюша и т. д. Однако из «Герольда Чендоса» и из сочинения Фруассара ясно, что Чендос оставался с принцем весь день битвы и часть дня с ними был Одли. Чендос даже назван советником принца [61] . Поскольку перед ними стояла задача вести решающий бой в труднейших обстоятельствах, была необходима выносливость, причем на долгое время. Это качество не упоминается явно, но подразумевается в хрониках.
61
Froissart, V, 436, 440, 454. Дальше цитата, перевод со старофранцузского примерно такой: «Возле принца, чтобы охранять его и подавать ему советы, находился мессир Жан Шандо» (это французское произношение имени «Джон Чендос». – Пер.) и см. также Froissart, XVII, 356. Chandos Herald, строки 1278 – 1282. Дальше идет цитата на старофранцузском, перевод примерно такой: «Два доблестных рыцаря держали ее с двух сторон, они были весьма любезны и полны доброты. Это были Шондо и Одели» (другие варианты написания фамилий Чендос и Одли. – Пер.).
Принца хронисты изображают, разумеется, с симпатией. По их словам, он обратился к своим солдатам с речью. В панегирике он говорит им, что в бою сила – это не люди и оружие, она у тех, кто полагается на Бога. В словах принца, переданных Фруассаром (он использует прямую речь), тоже есть похожая фраза: «Победу одерживает не тот, у кого много людей, а тот, кому Господь пожелает ее послать». Победа, сказал дальше принц, принесет им великую честь, а поражение будет отомщено. Пусть же они выполняют свой долг. Бейкер приводит две очень гладкие по стилю речи (и сам признает, что это не подлинные слова принца); одна обращена ко всей армии, другая к лучникам. В этих речах есть упоминания о прежней доблести его солдат и о претензиях его отца на французский трон. Честь, любовь к родной стране и желание богатой добычи, говорит у него принц, побудили их идти по стопам их отцов. Пусть же они выполняют приказы. Победа скрепит боевое товарищество, смерть принесет вечную славу.
Во всех трех свидетельствах есть упоминание о численном неравенстве противостоящих одна другой армий; и все три источника упоминают о том, как речь подействовала на солдат. Писатели нередко приписывают полководцам речи и придумывают для них фразы, которые считают подходящими. Но, учитывая, что речь зафиксирована в трех независимых один от другого источниках и что вызванное ею чувство похоже во всех случаях, принц все же обращался к своим войскам или к военачальникам, и его слова помогли укрепить дух солдат.
Позже, когда в битве произошел решающий перелом и англичане получили приказ наступать, принц, как о нем сказано, с радостью вступил в тяжелейший бой и сражался, пока не была одержана победа.
Имена командиров, роль Чендоса и подвиги Одли и Беркли уже давно и широко известны, но другим участникам битвы было уделено меньше внимания. По различным наградам, которые принц выдал в течение нескольких следующих лет, можно немного узнать о роли этих людей в сражении, поскольку в записях о некоторых из них есть фразы аналогичные современной формулировке «за боевые заслуги». В нескольких случаях к такой формулировке добавлено указание на конкретные дела, за которые присвоена награда, остальное – стандартные похвалы. Хотя они и недостаточно ясно сообщают о заслугах награжденного, некоторые заслуживают упоминания, поскольку дают некоторое представление о человеческих аспектах битвы.
Знаменосцем у принца был Уильям Шенк (а не сэр Уолтер де Уоудленд, как все раньше утверждали. Уоудленду были выданы охранные грамоты, но по сохранившимся данным нельзя установить, был ли он в этом сражении).
«Назначены находиться при особе принца» были сэр Найджел Лоринг, сэр Уильям Трассел, сэр Алан Чейн, Джон де Сарнсфилд (крестьянин) и Джон дель Хэй (тоже крестьянин). Каждый из пяти был награжден за «хорошую службу и весьма высокое место, которое он занимал во время битвы при Пуатье».
Со словами «весьма высокое место, которое (они) занимали во время битвы при Пуатье» были упомянуты и другие участники сражения, в том числе сэр Джон Чендос, сэр Балдуин Ботетур, сэр Эдмунд Уонси, сэр Джон Сюлли, сэр Роджер Котсфорд, сэр Стефен Касингтон, сэр Томас Фелтон, сэр Тидерик ван Дейл и Генри де Беркхемстед (слуга принца).
Еще одна группа охарактеризована как сослужившие «хорошую службу в Гаскони и особенно в битве при Пуатье». В нее входят сэр Даниэль ван Пессе, сэр Бернард ван Зеделес, сэр Ханс Труер, сэр Роберт Невилл, Уильям Сент-Омер (человек принца), Уильям де Холфорд (тоже человек принца), а также многие чеширцы – и начальники, и рядовые лучники: сэр Джон Дэниэл, Ричард Маски, Саймон де Гримсдич, Дэвид де Торнли, Рэндольф де Стоук, Николас Дунс, Уильям Дунс, Роберт Лей, Джон де Коттон, Уильям де Тенуэлл, Уильям Дэви, Уильям де Стокпорт, Роберт Болт, Адам де Босток, Роджер де Хонфорд, Уильям Ньютон, сэр Джон де Хайд, сэр Джон Фиттон и другие.
Есть и те, кто упомянут со словами «хорошая служба в битве при Пуатье». Это некоторые из уже перечисленных людей, а также Джон де Пелингтон (слуга принца), Уильям Бечинтон и Роджер Симондсон (чеширские лучники).
Отсутствие в этих списках валлийских имен объясняется, без сомнения, лишь тем, что реестраль Северного Уэльса не сохранился.
Для Гаскони нет подобного реестра, но среди платежей, которые произвел комендант Бордо, есть ежегодная рента, которую получил от принца Жерар де Тарта, сеньор де Поран «за хорошую службу в Гаскони и особенно в битве при Пуатье».
Мы проследили по документам имена тех людей из армии принца, которые были упомянуты с почетной формулировкой вскоре после сражения. Через шесть столетий мы по-прежнему с уважением отмечаем мужество, мастерство и стойкость не только названных здесь, но и сотен неназванных воинов, которые отразили мощные атаки французской армии.
Правда, в момент, когда счастье окончательно перешло на их сторону, они почувствовали восторг победы и во время преследования использовали свое преимущество, убив сотни бегущих врагов, но это было естественно. Что многих других врагов они не убили, а взяли в плен, полностью согласуется с правилами, принятыми в их время. Итак, мы переходим к вопросу о пленных.
Во время бегства или даже упорядоченного отступления одной из противоборствующих сторон перед командиром другой стороны вставала одна трудная задача. В те времена война имела и коммерческую сторону, а сумма выкупов за пленных могла быть даже больше, чем стоимость добычи. Рыцари, другие тяжеловооруженные конники и лучники надеялись получить для себя пользу от победы, а для этого надо было захватывать пленных. Командиры, конечно, хорошо понимали их надежды и не лишали их этой возможности – при условии, что осуществление надежд не вредит безопасности всей армии в целом. Но потеря строя сражающимися войсками раньше времени все же была серьезной опасностью, и командиры много раз настойчиво приказывали своим подчиненным, чтобы никто не выходил из строя для преследования отступающих врагов. Другой опасностью было настроение, которое вызывала у сражающихся солдат жажда получить выкупы. Главная задача солдата – быстро и вовремя убить врага. Захватить врага в плен и сторожить его – значит напрасно тратить время и нарушать строй боевого порядка, уменьшать его ударную силу, тем самым снижая эффективность действий армии. Были случаи, когда командиры отдавали приказ «никого не щадить» не из-за жажды крови, а по необходимости – для поддержания дисциплины.
Правовая и моральная сторона захвата противника в плен и получения от него выкупа в 1350-х годах, как ее описывает Фруассар, сводилась к трем основным правилам:
1. Солдаты имели право захватывать пленных и удерживать их, пока те не заплатят за себя выкуп.
2. Захватить в плен знаменитого человека было почетно, а получить за него выкуп было выгодно.
3. Но еще больше почета доставалось тем, кто, несмотря на огромное искушение погнаться за личной выгодой, продолжал сражаться везде, где это было необходимо.