Рожденный жить
Шрифт:
– Какой большой… чернь при концах. Совсем ничего не видно…
– А ты не смотри, всего равно ничего кроме камней не увидишь, - тихо отозвался он и позвал к себе навстречу. Так провели они ещё некоторое время. Молчали, мечтали и слушали биение волн.
– Как здесь спокойно…- с восхищением заметила Илзе, после чего больше не боялась реки и со стыдом вспоминала то, что говорила ему всего пару часов назад.
«Лай, он такой непонятный… Сейчас сидит рядом со мной и, спорю, готов просидеть так всё время. Он не тороплив, даже чуточку предается лени, такой беззащитный и в тоже время отчаянный… Кто он для меня – просто товарищ? Так ли принято называть того, кто скрашивает бездонные часы одиночества? Кто
Так кто же он для меня? Не знаю. Это сложно объяснить, хотя вроде бы всё ясно и лежит на ладони. Мне весело с ним, хоть и страшно. Я знаю, что ему можно доверять. Почему? А кто его знает? Во всяком случае он не предал меня в течение этого месяца, был верным и честным, никогда ни в чём не обманывал. Ему это не выгодно и, кажется, не знакомо. Он совсем не такой, как люди, к чему, наверное, и стремился большинством своих прожитых лет.
Вот и сейчас он лежит среди камней, на грудь мягко набегают волны. Глаза его закрыты, вытянутое лицо так и светится от счастья. Он удивительно красив, и эта красота исходит откуда-то свыше. Он точно светится нею, горит вопреки всему и всем – мечтами, радостью и, в конце концов, – самой жизнью, вопреки этому мраку, навек сковавшему его сердце тьмой и холодом. Я это вижу – у таких людей всё на лице. Страх пережить новую боль и разочароваться – ужаснейшая боль, с которой сталкиваются многие, и многие не могут устоять перед жизнью, испытывая на себе такое прошлое…
Так кто же ты для меня, Лай? Я не знаю. Но искренне надеюсь, что время сумеет ответить на все вопросы…»
Время купания окончилось. Кожей снова стал ощущаться холод. Илзе как знала, что это случится, и вот оно, вуаля!
– Ты вся дрожишь, укройся… - прошептал он, набрасывая на девушку шкуру.
– Как будто с ней мне будет лучше, - заворчала она, вздыхая.
– Уже, спорю, ночь. Отсюда не видно звёзд, но я чую их всем своим существом. Ночь темна. Сегодня звёзды особенно яркие.
– А значит и мороз…
– Мурашки на твоей коже не врут… Я думаю, нам стоит остаться в пещере на несколько дней. Следует переждать непогоду.
– А если так – всю зиму?
– Ален прокормит нас…
– Чем?! – не выдержав, закричала она, вновь вспоминая лицо этого странного белобрысого создания.
– Чем угодно… Что мы скажем…
– Не верю, что он будет нас слушать…
– А что предлагаешь ты? – широко распахнутые глаза Лая светились от какой-то особой радости – сегодня он был в довольно странном настроении. Слишком радостный для простого дня, точно что-то случилось, такое, о чём мы не знали…
– Да что с тобой?
Он улыбнулся и, немного помедлив, указал рукой в сторону небольшой площадки.
– Там камни тёплые. Будем там. Не уходи только никуда, пожалуйста…
Но когда они пришли на место, под руками вампира больше не ощущалось того былого тепла, что было раньше.
– Что? – кивком спросила она. На лице, не дождавшемся ответа, уже отражался ужас. Улыбка исчезла тотчас.
– Холодные.
– коротко произнёс он, вскидывая ногу для прыжка, - Посмотрим там. За мной!
– Куда? – шёпот был столь обречённым, что тут же передался ему.
– Обойдём реку с другой стороны.
– Но ведь там утёсы находятся выше и река мельчает… Там только хуже! Как быть?
Он сел на ближайший камень и принялся искать на нём ровную поверхность.
– А так и будем. У меня есть мысль… - глаза потупились в пол, - Только не осуждай!
– Мы будем здесь?
Кивок вампира заставил её подчиниться.
–
– А как быть с тем, что тут холодно? Может, разведём костёр?
– Если лечь у самого края камня, к нам будет поступать тёплый воздух от воды. Как-нибудь перебьёмся! Ночь не так длинна, как нам кажется! – он присел и крепко обхватил пушистый край, - А вот с огнём тут туго – воздух слишком сырой… Не загорится!
– Всегда хотела спросить, кем были эти звери?
– Ален принёс. Не знаю… – улыбка разрезала предложения на сотню коротких фраз.
– Мне кажется, волк…
– Иди ко мне, не бойся, - прошептал Лай и снова потупился, - Я знаю, как это выглядит со стороны, но ведь здесь мы одни. Если не хочешь замёрзнуть и превратиться в ледышку, отворачивайся и дальше – я не могу настаивать… Но я хоть и вампир, кровь у меня тёплая…
Она нехотя повернула лицо и посмотрела на него.
– Ты предлагаешь, взять одну шкуру на двоих?
– Две. Так будет теплее.
– Эх ты… - она вновь отвернулась, а после одним резким движением обхватила его за плечи, - Ты был прав… - опустила голову и прижалась лицом к груди.
– Так и ночь пролетит… Часов осталось не много…
Илзе долго смотрела на его лицо. Боялась лишнего вдоха, чтобы не разбудить, даже хотела вырваться и сбежать, но крепкая хватка вампира обвила её рукой – иначе бы он проснулся. Она ждала, как он отпустит, но время шло… Не могла уснуть, так как полагала, что он врёт – вампиры не могут спать, следовательно, он притворяется, выжидает и, как только уснёт она, убьёт? Подобных страхов было у девушки много… То в каменных скалах ей чудились жуткие тени, то показывались силуэты каких-то зверей, рёв воды рисовал в воображении тварей. Она дрожала, белая рука сжимала ещё сильней. Лай практически не шевелился, лежал, точно замерший, не находила в себе смелости и она. Молча смотрела вверх – на камни и думала, что будет потом. Выглядел он нехорошо, болезненно бледный, со впалыми щеками и полупрозрачной кожей, длинными костлявыми руками и впалым животом. Казалось, он даже не дышал – так незаметно вздымалась его грудь, впалая, ребра прощупывались под одеждой. А ещё он был ледяной, но, как выяснилось позже, не по сути своей, а от того, что замёрзший. Вот почему он так тянулся к ней, летел к огню, как летит мотылёк, лишь для того, чтобы согреться. Вряд ли он думал согреть её…
«Почему он так добр со мной? Такой беззащитный с виду… Вампир ли он, или это не больше, чем слово? Мне не кажется Лай жестоким. Люди врали и в этом про них. Лай на редкость открытый и наивный, он открыт со мной, хоть и сам того не понимает, он не может врать. Такая открытость может быть только правдой…»
Затем Илзе долго смотрела вверх. По сути ей было всё равно куда – сон не шёл, однако волнение постепенно стихало. Дыхание становилось медленнее, веки тяжелели и постепенно сползали на глаза. Она моргала и силилась смотреть вверх. Вдаль, в бесконечный чернеющий горизонт. Не могла разглядеть у него ни конца, ни начала, но была рада тому, что среди этой тьмы ей встретился лучик рассвета.
«Лай не такой, как другие. Даже Ален и Аморон – они слишком злые. В кого же выдался он? Этот красивый и одинокий юноша… Что ждёт его впереди, как можно жить всё время в этом месте? Он не должен – это слишком низко. Даже не смотря на то, что Ален создал из пещеры дворец, – это не правильно…»
И пока она размышляла, природа постепенно начинала преображаться. Вылетали из укрытий летучие мыши и начинали танцевать в воздухе странный замысловатый танец. Блистали огни светлячков, по какой-то случайности также оказавшихся в этом времени и месте. Летали, касались воды, кружили над Илзе и Лаем и сыпали на них свой лунный призрачный свет.