Рожденный жить
Шрифт:
***
Руки постепенно приобретали чувствительность. Тепло растекалось по телу вместе с жизнью и неумолимой силой. Пред взором по-прежнему было темно. Ногам было некуда двигаться — маленькое тёмное и замкнутое пространство отдавало противной сыростью и мокрой землёй. Лай стал догадываться, что произошло, что в тот самый день, когда на них напали люди, тот странный газ, из-за которого он и потерял сознание, дал возможность людям заключить всех в какие-то ящики и увезти в неведомые земли…
«Чёрт, неужели они сделали это и с Илзе?!» — пронеслось в голове у вампира. Какой-то новый страх поселился у него в душе, он бушевал и никак не мог успокоиться, а тем временем минуты неумолимо
Он стал шевелиться, чтобы узнать, в насколько тесном пространстве оказался. Не больше полуметра, руки едва приподнимались, хорошо хоть, что ноги не скованы по швам — можно попробовать выбраться. «Точно саркофаг! — промелькнуло тотчас в голове, — Или гроб… Спорю, последнее…» Сердце стало лихорадочно биться, вампир пытался сдержать панику, ведь каждое резкое движение могло приоткрыть каменную крышку не с той стороны, земля засыпать сей «маленький домик», забрать и без того ничтожные запасы воздуха. «И тогда я задохнусь!» — понял он. Со всех сил пытаясь перевернуться, упёрся сапогами в заднюю стенку и начал отчаянно бить по ней. Спёртый воздух становился всё более нестерпимым, он заполнял пространство, и пареньку пришлось оторвать край длинного красноватого рукава, чтобы прикрыть лицо. Не зря он любил такую одежду — вот и пригодилась «напыщенная красота», как часто говорил о том Ален, но, к счастью, вампир настоял.
Послышался щелчок, а за ним удар. Мягкая почва коснулась каблуков, а после, плавно перейдя в камень, отрезала дальнейший путь. Пришлось повторить всё с другой стороны. Лай стал медленно разгибаться и, не поднимая головы, рыть промёрзшую землю. Рыть приходилось руками — не портить же тонкий кинжал.
Воздух кончался, становилось тяжелее дышать. Он старался побороть своё волнение, но, понятное дело, сделать это было не так-то просто… Ужас дурманил кровь и заставлял поверить в преимущество людей, что они сильнее, и он — всего лишь жалкая жертва. Сейчас было неважно, за что он сражался, ради кого жил и каким характером обладал. «Вампир» в Митисе звучало громче приговора… «Или меня хотели убить не из-за этого? Истины-то он не знал и упорно списывал всё на былые поступки.»
Наконец, мрак расступился, и пред глазами промелькнули первые лучики приглушённой Луны. Подуло холодом и на миг ослепило. Лай отряхнулся и стал медленно выбираться из этой дыры. Земли становилось всё меньше, но до верха было по-прежнему далеко. Холод щипал по коже маленькими острыми иголками, сыпался в нос и глаза, заставлял дрожать и судорожно вдыхать морозный воздух. После недолгого пребывания под землёй холод казался особенно мерзким.
Когда парень вылез из сугроба, он понял, что имел за своей спиной счастливую звезду. Оглядевшись вокруг, убедился, повсюду лишь снег и каменные плиты. Ни одной живой души! Звёзды и месяц, заслонённые серыми снежными тучами, слабо освещали здешнюю местность. Белизна запорошила даль и заслонила ото всех дорожку — узнать, где есть город, а где начнётся наша земля, было почти невозможно…
Белые руки налились шоколадным грязным оттенком, ногти поломались, волосы слиплись и сбились на шее комком. «Сколько времени я пробыл в этом забвении? Кто знает? Ясное дело, что не один день… Раньше было намного теплее, хотя, — он на мгновение вспомнил тот день, когда прятался с Илзе в пещере, — Тогда мы были хотя бы вместе! …»
Прорванный плащ развевался во все стороны. Ветер рвал его своими лапами и сбивал его обладателя с ног. Лай старался защитить глаза и идти в каком-то одном направлении, но бесконечная череда тёмных могил неумолимо заставляла петлять то вправо, то влево. Ноги подкашивались. Ужасно хотелось есть и пить.
Он думал о ней, как она, жива ли и где находится сейчас. «Илзе, прошу,
«Я вернусь к тебе с закатом,
Как погаснет солнца луч,
И зальёт лазурным светом
Месяц, вышедший из туч…
— крутилось в голове Лая. Эти строчки пришли сами по себе, он даже не думал о них и не подбирал слова, но теперь отчаянно повторял их, чтобы хоть чем-то занять своё воспалённое и измученное сознание.
Оборванный и грязный, он шатался по этому снежному полю до самого утра. Почти выбившийся из сил, голодный и заледеневший, бежал вперёд на свет далёких огоньков. Знал, там жили люди, и где-то с ними должна была быть Она. Та, которая также чуть не погибла и была схвачена этими же убийцами, и, возможно, уже убита… „Любит ли она меня? И за кого вообще считает в мыслях Илзе? С виду — да, она разделяла все мои взгляды и частенько поддерживала разговор, но согласна ли она на побег, сумеет ли позабыть прошлое и не вернуться к нему — к этому безжалостному и бездушному городу. Как-никак, она рождена им. Она тоже должна быть такой, как они… Но почему-то стала иной.
Жаль, что люди не понимают наших чувств, считают за животных, а то и тех хуже, когда это не так, и нам тоже нужен кто-то рядом. Умереть от одиночества очень просто, особенно, если ты вампир… Я никогда не предавался столь печальным мыслям, но, знаю, что больше не смогу жить, как раньше. Илзе отворила какую-то дверь, которую никому не было под силу открыть. Ален лишь крепче захлопывал замок, словами своими замораживал и губил всяческие желания. Говорил, что делает так специально, но, мне кажется, он специально хотел оградить меня от людей. Зачем? Чтобы остаться на свете. Но вряд ли демону так важна одна жалкая вампирская жизнь… Спорю, я чего-то не знаю, и, возможно, это нечто также причастно к случившемуся…“
Лай даже не заметил, как серость и белизна горизонта налилась соком и позеленела. Она бросилась в глаза лишь тогда, когда это было уже нельзя не заметить. Всюду трава и большие по-летнему спелые листья, алые цветы и много-много шипов. „Розы! Но откуда? Огромный коридор этих нежных цветочных созданий высился прямо над моей головой и вёл куда-то в сторону, — Этот аромат сводит с ума, а внешний вид цветов поистине волшебен! Откуда же взяться этому чуду среди зимы? Больше похоже на сон. Значит, я уже умер…“
Он коснулся рукою листвы, острые краюшки тотчас ответили кровью. Вампир отдёрнул ладонь и смахнул кровь, порез оказался неглубоким. Удивился, отчего так произошло, и продолжил изучать стебли глазами.
И вдруг какой-то голос раздался у него в голове: „Она в опасности! Поспеши!“ Он был удивительно похож на Алена, но мог ли это быть он на самом деле? „Жив ли я, или это всё — картины смерть? Помнится, когда чуть не убили в тот раз, впереди тоже распахнулся туннель. Только он был заполнен красками осени, пылал огненными ягодами и красной листвой и источал нежную печальную гостеприимность. Никогда прежде не был в подобных местах… Но красота этого туннеля ещё божественнее! Она почти нереальна, хотя в моей жизни не мало подобных вещей… Одна пещера, выполняющая роль умного и смекалистого дома, может поставить в недоумение любого из митисийцев. Да что они, люди, не важно кто, каждый бы удивился!“