Рожденный жить
Шрифт:
– Сложно сконцентрироваться… но он здесь. Да, он здесь! Идём! Пока связь окончательно не исчезла…
***
С самого раннего утра он боялся быть замеченным. Прятаться среди домов посчитал опасным и потому избрал весьма оригинальное место — Лай забрался на дерево и скрылся среди его густой и шумной листвы. В сотый раз поблагодарил это место за то, что здесь росла такая большая вишня и что зима не успела оббить её платье.
„Митис — довольно странный городок. Он не похож на все остальные, и люди здесь слишком суеверны, однако их страхи не пустые слова — где-то на границе города, но не здесь, проходит грань двух миров. Именно из-за неё здешний
Здесь и погода не хочет вести себя, как следовало. Среди лета может наступить зима, среди зимы — лето, урожай этой вишни, на которой решил спрятаться я, должен быть уже собранным, всё-таки декабрь месяц… Но кто ж виноват, что зима пришла так неожиданно? К счастью, снег к утру почти весь растаял. Листья лишь слегка припорошило, ветви уже оттаяли. Здесь удобно и видно всех, а меня, спорю, никто не увидит… Не должен во всяком случае!“ — думал он, параллельно с тем оглядывая свою новую обитель. Он трогал озябшими пальцами кору, проводил по ней рукой и находил, что кора тёплая. „Как будто она живая…“ — даже казалось ему.
Голод давал о себе знать, и вампир постоянно оглядывался в поисках того, кто бы мог оказаться рядом, и кого бы можно было „утащить в своё ‚гнездо‘, но вся беда заключалась в том, что он так и не научился нападать, а ещё, что не настал рассвет. Ален воспитал его как ‚ребёнка‘, баловал, всегда приносил всё сам. А сам он и кусать не умел, не знал, умеет ли или нет. Сколько не пробовал — раньше не получалось. Да и убивать других он боялся — сразу вспоминал ‚тот день‘, после которого он зарёкся себе, что не будет таким же жестоким.
Оставался только один выход — вишни. Спелые чёрные ягоды висели прямо напротив лица. Надо были лишь протянуть руку и сорвать с засохшего черенка… Он мешкал, сомневался, оглядывал её со всех сторон — когда-то клялся себе, что не посмеет есть людскую еду. А теперь нарушал клятву… И он нарушил, одним быстрым движением, сорвав сразу несколько черенков.
Красный пахучий сок тут же растёкся по ладоням — движение оказалось слишком сильным. Эта картина напоминала ему кровь и даже показалась символичной. Лай улыбнулся и протянул ягодку в рот. Одну, затем другую, а после сбился со счёта и уже не мог сосчитать. Правда это оказалась не вишня, а черевишня, но это только придало вкус. И голод пропал сам собой. Даже мир на миг показался не таким серым — приятный аромат разлетелся по воздуху и сделал его сладким и ‚безопасным‘.
Он ждал, когда пройдёт мимо хоть кто-то, хотел поглядеть на людей и одновременно с тем боялся. Но стояло только прокричать петухам, как они высыпали из домиков, не хуже трудяг-муравьёв. Их было так много, что Лай крепче ухватился за ветви и прильнул животом к одной из них, и смолк даже в мыслях.
Время шло, рука начинала неметь — не так-то просто было сидеть здесь и держаться. Он старался отвлечь себя, думал о Илзе, о том, что она где-то здесь, что он — дурак, ему надо было пойти за ней. ‚Но куда? В такой оборванной и грязной одежде? Той самой, которую запомнили на мне митисийцы? Они ведь снова погонятся и убьют…‘ — последнее слово становилось уже навязчивым.
И вдруг он увидел кого-то. Невысокого роста мужик направлялся прямо к дереву. Он неистово смотрел по сторонам и в листья, точно высматривая что-то в кроне.
Мужик остановился. Почесал затылок и прищурился. Вероятно, шум тяжёлого дыхания дошёл до него, или то скрипнула ветка? Крестьянин подошёл ещё ближе и схватился руками за ствол. Он стал раскачивать его, затем ближайшие ветви. Алые крапинки вишен падали ему на голову и плечи. А внизу лежала расстеленной скатерть — на неё должны были падать фрукты. Митисиец просто пришёл забрать урожай.
Лай изо всех сил старался не ослаблять хватку. Был готов уже вгрызться зубами в кору, лишь бы остаться незамеченным. И, к счастью, ему повезло. Через какое-то время мужик ушёл. Огромная скатерть превратилась в большой набитый до отвала кулёк — красные пятна проступали через её тонкую ткань, точно потоки крови, а под стволом всё было также красно.
Когда мужик ушёл достаточно далеко, Лай всё-таки решил спуститься. Сперва выглянул, после принялся ждать — вроде бы никто на него внимания не обращал. А после спрыгнул, да так и остался под деревом. Он вжался спиной в его ствол и стал пристально смотреть на людей. Все были заняты своим делом, и никто даже не замечал его, оборванного мальчишку, с ног до головы измазанного грязью и землёй.
Вначале он думал уйти, потоптался на месте — вишнёвые косточки смешно скрипели под ботинками, а после решил остаться. Сел на корточки, после на землю и так и остался там. Вампиру было не по себе — не от света или голода, скорее от переизбытка чувств. Пред глазами всё медленно плыло и уходило куда-то в сторону. Он не успел и заметить, как голова покачнулась и упала на плечи. Хорошо, что он слез с дерева…
Очнулся Лай чуть погодя. Рука ужасно болела. А странное забвение было ничем иным, как шок. ‚Скорее бы тут появился Ален! Где же он? Почему не спасает меня?
– А должен? — тут же возник в голове второй голос. Это были сомнения, — Ведь кто я для него?
– Единственное знаю, что не никто. Больше, увы, не ведаю…‘ — так размышлял он некоторое время, а день медленно катился к ночи. Смолкали голоса людей. Приятное солнечное тепло разлилось золотым светом по крышам и заборам митисийцев, ласково коснулось листвы, усохших вишнёвых косточек и его рук.
‚Скорее бы! Иначе, как только явятся звёзды, я сам пойду их искать!‘
Со стороны города веяло теплом и запахом каких-то яств. Лай старался не издавать ни единого шороха, сидеть, точно он убитый или спящий, чтобы на всякий случай (покуда это возможно) оставаться незамеченным для смерти. Как вдруг ворота распахнулись! Прижимая ладони ко рту, изо всех сил стараясь не закричать, покрасневшая от неожиданности и холода, там стояла девушка и знакомый ему белобрысый демон.
Сперва Лай не шевелился. Думал, что это видение, но, когда они подошли поближе и стали говорить о нём, кинулся к ней, как ошпаренный, чтобы объяснить всё, что произошло, но Илзе прекрасно всё знала и помнила.
– Меня схватили, но я остался жив!.. — на что она, залившись радостным румянцем, прошептала:
– Всё кончено!
– В каком смысле?
– Митис не будет устраивать бой!
– Значит, мы победили?
С секунду парень не мог понять, о чём речь.
— Теперь я одна! Их нет. Проходи! Быстрее! А не то могут увидеть соседи… Да не стесняйся так, грязный мой чёртик, буря миновала! Мне удалось спастись…