Рождественская мистерия
Шрифт:
Она сообщила мне, что в тот вечер должна уехать из Рима. Но она разрешила сделать этот снимок на память. Это было в апреле тысяча девятьсот шестьдесят первого года.
— А как случилось, что вы оказались в Норвегии? — спросил папа. — И зачем?
Иоанн взял крендель сверху из пирамидки и произнес:
— Я приехал сюда, чтобы попытаться найти эту загадочную женщину, и с тех пор живу здесь. Где она находится, мне так и не удалось узнать. Но мы увидим... — Он откусил кусок от маленького кренделя. — Живя здесь, я узнал, что в тысяча девятьсот сорок восьмом году здесь пропала девочка. И тогда
Старик какое-то время сидел молча. Потом заговорил:
— Теперь только я обнаружил поразительное сходство имен.
Людям свойственно повторять про себя имя того, кто занимает их мысли. В один прекрасный день мы вдруг произносим его наоборот. Живя в Норвегии, первое время я неотступно думал о Тебазилэ. И вдруг словно грянул гром среди ясного неба. Я прочитал имя Тебазилэ наоборот, и получилось Элизабет! Это укрепило меня в мысли о том, что Тебазилэ, которую я много-много лет спустя встретил в Риме, и была той самой маленькой Элизабет. И вот тогда я приступил к созданию своего волшебного календаря. На это ушло, как вы понимаете, много месяцев.
— И все же подобное совпадение трудно себе представить, просто уму непостижимо, — заметил папа.
— Конечно же, я постоянно задавался вопросом, могла ли это быть та самая Элизабет, — продолжал Иоанн. — Имя — то же самое, только прочитанное наоборот. Догадка осенила меня, кажется, после того, как я познакомился с младшей сестрой Элизабет Хансен, Анной. Я подумал, что Анна — удивительное имя, оно всегда остается таким же, никогда не меняется, с какого конца ни читай. Вероятно, именно после этого я прочел наоборот имя Элизабет. Кроме того, мне показалось, что сестренка пропавшей Элизабет похожа на Тебазилэ.
Мама посмотрела на Иоанна.
— А почему вы решили представить эту историю именно в виде рождественского календаря? Почему вы не написали книгу?
Иоанн рассмеялся:
— Но кто поверит в подобную историю, прочитав ее в книге?
И неужели вы думаете, что нашлось бы издательство, которое опубликовало бы ее?
Мама покачала головой, а старик продолжал:
— Я сделал этот волшебный календарь для того, чтобы хотя бы один человек на всем белом свете узнал историю Элизабет и смог бы проследить за долгим странствием паломников в Вифлеем. Я также отчасти надеялся, что каким-нибудь образом, возможно, эта старая тайна будет раскрыта. Неизвестно, сколько мне осталось жить. Но теперь я уже не единственный, кто знает эту удивительную историю.
— Значит, это вы поставили фотографию Элизабет в витрине книжной лавки? — заметила мама.
Иоанн кивнул:
— В надежде, что, может быть, кто-то из горожан узнает ее.
— А зачем вы удалялись в пустыню, вернее, уезжали из города? — спросил Иоаким.
Продавец роз подробно объяснил:
— Всякий раз в декабре, ожидая Рождества, я ухожу за город и брожу по окрестным лесам и горным пустошам. Я делаю это, чтобы обрести душевный покой перед великим праздником Рождества Христова, но также еще и для того, чтобы попытаться найти следы ягненка, Элизабет и ангела Эфириила, которые отправились отсюда в Вифлеем в тысяча девятьсот сорок восьмом году. Бывало так, что, бродя, я повторял про себя оба имени одно за другим: Элизабет... Тебазилэ... Элизабет…
— А вам никогда не хотелось вернуться в Дамаск? — спросил папа.
Иоанн покачал головой.
— Нет-нет, теперь мой дом здесь. Я торгую цветами на площади и некоторым образом распространяю небесную благодать. Ведь она так легко изливается на землю. А может быть, в один прекрасный день Элизабет вернется сюда, в город. Потому что есть еще нечто...
В комнате стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как на паркет опускаются пылинки. Иоанн обратился к Иоакиму:
— Все эти годы я изо всех сил старался найти ее. Но ведь мне было известно только ее имя... как я думал. Найти какую-нибудь Элизабет или Тебазилэ без фамилии в Риме или Палестине — это то же самое, что искать иголку в стоге сена. Надо мной смеялись в посольствах и в разных административных учреждениях многих стран. Но Иоаким...
В гостиной снова стало совершенно тихо.
— Кажется, Иоаким помог мне найти ее. Так что это я должен благодарить.
Иоаким посмотрел на маму с папой. Он не мог понять, что имеет в виду Иоанн.
— Объясните нам это, пожалуйста, поподробней, — попросила мама.
— Это Иоаким навел меня на мысль, что ее могут звать одновременно и так и так, то есть одно из этих слов означает имя, другое — фамилию. Просто удивительно, насколько мы, взрослые, бываем лишены фантазии, думая годами об одном и том же.
Лицо Иоакима просветлело.
— Элизабет Тебазилэ! — воскликнул он. — Ее так зовут?
И в уголках обоих глаз старика выступило по слезинке.
— Во всяком случае, в Риме есть абонент с таким именем. Но Рождество еще не наступило. Завтра вы откроете последнее окошко в волшебном календаре.
Иоанн поднялся из-за кофейного столика и сказал, что ему пора уходить: есть дела, которые он должен успеть сделать сегодня.
— Но, может, вы дадите мне взглянуть в последний раз на старый календарь, — попросил он.
Иоаким поспешил в свою комнату и снял волшебный календарь с крючка, на котором тот висел. Войдя в гостиную, он протянул календарь Иоанну, и старик стоя внимательно смотрел на главную картинку на календаре.
— Вы можете закрыть снова все окошки, — предложил Иоаким.
Иоанн сделал это и сказал:
— Ну вот, они все там, да: Квириний, император Август, ангелы в небе и пастухи на поле, священные цари, Мария, Иосиф и младенец Иисус.
— А Элизабет нет, - произнес Иоаким.
— Да, Элизабет нет.
Они проводили Иоанна до двери. Уже уходя, он сказал:
— Посмотрим, что принесет нам это Рождество.
— Да, — сказал папа. Он явно почувствовал облегчение, услышав историю, рассказанную стариком Иоанном.
Но тут Иоанн добавил:
— Надеюсь, вы не станете открывать последнее окошко в календаре, пока не зазвонят рождественские колокола?
Мама посмотрела на него.
— А почему?
— Ну, конечно же, мы не откроем его раньше времени, —
решительно заявил папа.