Рождественская сказка для взрослых
Шрифт:
Возникла неловкая пауза.
– Я понимаю, дочка, ты пересмотрела телевизор и тебе кажется, что происходит ужасное, но поверь, все не так страшно. Ты ребенок, и у тебя должно быть детство, игры, подружки и вера в чудеса, – ответил Константин, стараясь выглядеть добрым наставником.
– Вы, взрослые, всегда говорите, что слышите и понимаете нас, но часто обманываете. Конечно, для нашего же блага. Мы, молодое поколение, смотрим на вас внимательно и хотим знать правду. Мир просыпается, и приближаются перемены, нравится вам это или нет! – закричала Аполлония.
За столом воцарилась тишина. Константин не нашелся, что ответить, и деловито начал ковырять
– Хватит! – заорал Константин.
Он вырвал пульт и выключил телевизор.
– Больше мы не будем смотреть это дерьмо! Неужели нельзя просто поесть, без политики, без глобальных проблем? Поговорить о чем-то добром и вечном.
Константин в отчаянии бросил вилку в тарелку с остатками еды. Раздался звон, и по столу полетели ошметки яичницы.
– Все. Я на работу, – сказал Константин и вышел из-за стола.
Лена прибрала беспорядок и спросила дочь:
– Хочешь, я сделаю свежевыжатый апельсиновый сок?
– Нет. У него высокий гликемический индекс, но все равно спасибо, – ответила Аполлония ровным голосом.
Мать и дочь сидели за столом в кухне и видели в открытую дверь, как по коридору прошел злой Константин в форме лейтенанта ФСИН. Наклонился, чертыхаясь, покопался с высокими берцами. Затем резко накинул бушлат, но не застегнул молнию, небрежно напялил шапку с кокардой чуть набекрень и в таком несобранном виде завалился в кухню.
– Нет! Мы поедем к Деду Морозу! И ты прочитаешь стишок и получишь подарок, как хорошая и послушная девочка. А еще ты будешь улыбаться, и мы сделаем праздничные фотографии. Как у нормальных людей! – выпалил Константин.
Он уставился на дочь яростными зырками, не терпящими возражений, и Аполлония не стала возражать. Она оставалась хладнокровно спокойной и сдержанной. Выдержала тяжелый взгляд отца.
– Хорошо, папочка, – ответила Аполлония кротко.
Лена решительно встала перед Константином уперев руки с сжатыми кулаками в бока. Выражение глаз жены отрезвило Константина. Это был взгляд разъяренной волчицы, вставшей на защиту своего детеныша. Решив не связываться с женой, Константин развернулся и молча, не прощаясь, вышел из квартиры, хлопнув дверью.
5
Константин топтал свежий снег тяжелыми берцами с тракторной подошвой. Сейчас, после ссоры с дочерью, белый холодный пух вызывал в нем не радость, которая охватывает человека при встрече с первым снегом, а ненависть. В данную минуту Константин испытывал только отвращение и неприязнь ко всему белому и чистому. Он шел по нетронутой снежной полосе и нарочито втаптывал снежный покров в серый асфальт. Иногда пинал ногами наиболее живописные сугробы и красивые заснеженные кусты. Разрушенные, они теряли неповторимое зимнее обаяние.
– НА! Получай!
Иногда по несколько раз сильно подпрыгивал и жестко приземлялся сразу двумя ногами, нанося наиболее тяжкие раны белоснежной пороше.
– Вот тебе! Вот тебе!
На широком тротуаре разбегался и скользил, спотыкаясь и поскальзываясь, оставляя за собой рваные черные полосы, похожие на глубокие колеи, оставленные бешеным пьяным танкистом.
– Йоху! А так нравится?
Удовлетворенно оглядывался, лицезрел творение собственных черных подошв на белом холсте. И только удостоверившись, что на всем пути его следования природная милота рождественского утра безвозвратно испорчена, Константин немного успокоился.
Редкие
Учитывая, что сегодня он вышел из дому чуть раньше обычного, Константин не спеша, размеренным шагом подошел к колонии. На воротах крупными трафаретными буквами обозначалось: «Исправительная колония № 13», и большим красным шрифтом: «РЕЖИМНАЯ ТЕРРИТОРИЯ». Дернув за ручку металлической калитки, Константин оказался в небольшом проходном помещении вахты. За стеклом каморки дежурного сидел задремавший старичок, осужденный-бесконвойник Полуянов, в обязанности которого входило открывать-закрывать ворота и убирать прилегающую территорию. Дверь за спиной Константина хлопнула, и бесконвойник вскочил как подорванный.
– Здравствуйте, гражданин начальник! – выпалил бесконвойник.
Глаза осужденного испуганно моргали, рот ощерился в беззубой приветливой улыбке, фигура согнулась в угодническом полупоклоне. Битый временем старик боялся всех без исключения людей в погонах.
– Не спать, волчье племя! – рявкнул Константин и прошел через проходной коридор вахты в просторный двор колонии.
Справа от него располагались хозяйственные помещения, склады и гараж. Слева – два ведомственных двухэтажных дома со служебными квартирами для семейных сотрудников и двухэтажное административное здание учреждения. Сотрудники колоний работают как бы на два офиса. Один – непосредственно в зоне, среди осужденных, а другой – за колючей проволокой, среди свободных людей. За зоной находятся штаб, актовый зал, столовая для сотрудников, канцелярия и спецчасть с секретными документами, кабинеты начальства и оперсостава, комнаты хранения оружия и кое-что другое. Кабинеты и помещения в самой зоне существуют как бы с оговоркой. Типа здания посольства во вражеской стране. В них можно весьма комфортно разместиться, работать и даже ночевать при суточном дежурстве, но в случае бунта их, возможно, придется покинуть. Тогда ничего из находящегося в данных помещениях не должно быть использовано врагом против вас.
Указанные здания размещались с трех сторон широкого квадратного плаца. С четвертой, фронтальной, стороны высились стены, увенчанные спиралями колючей проволоки и прожекторами. Окна зданий, встроенные в стену, и главный контрольно-пропускной пункт зарешечены толстыми железными прутьями, а где-то закрыты металлическими жалюзи. По центру стены в главном трехэтажном КПП – огромные раздвижные металлические ворота с примитивными противотаранными устройствами, а также небольшая лестница с глухой железной дверью в конце. Видимая простота металлических ворот и дверей вызывала неуместные мысли о легкости преодоления данных препятствий. Так же, как и видимая серость щербатого бетонного забора, совсем не похожего на крепостную стену.
Однако попытавшийся преодолеть столь, казалось бы, уязвимые преграды столкнулся бы с четырьмя рубежами инженерно-технических заграждений, построенных по принципу шлюза. Дверь перед тобой никогда не откроется, пока не закроется дверь за твоей спиной. А вот оказаться между двумя закрытыми дверями можно легко. И тогда некуда мышке деваться.
Поистине гениальный изобретатель придумал шлюз, но вряд ли он понимал, какой философский смысл оказался вложен в простой переход из одного физического состояния в другое. Пока ты не простишься со старым, двери нового не откроются. А если в этот момент окажешься во власти врагов, то они могут поместить тебя в безвременье.