Рождественская сказка
Шрифт:
– Впереди, в лощине вас ждут разбойники. Вам нужно пойти другой дорогой. Мы слышали их разговор и ждали вас, чтобы предупредить.
– Другой дорогой? – с сомнением переспросил старший. – Но она намного длиннее, а у нас
– Но если вы поедете короткой дорогой, - с отчаяньем выкрикнул Ваня, - разбойники убьют вас! Пожалуйста, поверьте нам!
– Мальчик прав, - кивнул темнокожий. – Новый Царь уже родился. И лучше мы опоздаем, чем не придем вовсе. Ну и что, что кто-то опередит нас и поклонится Ему первым? Разве это важно?
– Нет, неважно, - ответил ему чужестранец. – Нам нечем наградить вас. Но за нашими верблюдами на поводу идет ослик, вы можете сесть на него и поехать с нами. Хотите?
– Папа, мы увидим младенца Христа и Его Матерь! – воскликнул Ваня. – Только… Послушайте, вы ведь едете в Иерусалим, к царю Ироду, да?
– Конечно, - кивнул старший. – Ведь Ирод – царь, а Младенец – стало быть, его сын.
– Нет! Вам не надо туда! Я вам все расскажу! Вам надо…
Ветер с особой яростью швырнул снег им в лица и вдруг утих. В просветах туч показались луна и звезды. За деревьями стояли дома и манили к себе сотнями огоньков.
– Папа! – Ваня плакал, уткнувшись в куртку отца. – Ну почему мы не могли остаться там подольше? Ведь мы же могли уговорить волхвов отправиться сразу в Вифлеем, и тогда Ирод ничего бы не узнал, и не погибли бы тысячи младенцев, а Иосифу, Богородице и Иисусу не пришлось бы бежать в Египет. Но самое ужасное, что мы могли увидеть Христа – и не увидели!
– Но ведь ты встречаешься с Ним каждый раз, когда приходишь в храм, когда молишься, разве нет? – Андрей, утешая, прижал сына к себе. – И еще… Теперь ты поверил мне, что Христос рождается снова и снова, из года в год? И все евангельские события снова и снова происходят в наших сердцах. Поэтому волхвы не могли поехать в прямо Вифлеем. Понимаешь?
– Да, пап.
Ваня вытер варежкой слезы и улыбнулся. И на его лицо упал отсвет вышедшей из-за туч яркой звезды – не такой, конечно, яркой, как Вифлеемская, но все же…
А может, Андрей ошибся и свет этот был оттуда? Потому что на следующее утро, на литургии, когда Ваня, причастившись, отходил от чаши, свет этот продолжал сиять на его лице…