Рождественские новеллы зарубежных классиков
Шрифт:
Постель у нас одна, но она очень широкая, и мы прекрасно помещаемся на ней вдвоем. На ней нет ничего, кроме соломенного тюфяка и одеяла. Я бы желал более удобной и мягкой постели для моего бедного, старого дедушки. Мне же не раз приходилось спать крепким сном на голой земле и на сеновале. И теперь я жалею только об одном: что не могу, как сурок, проспать всю зиму и проснуться только весной.
26 ноября
Мне удалось найти еще несколько полезных вещей для нашего хозяйства, но
Шаря по всем углам старого шкафа, я втайне надеялся найти здесь какую-нибудь книгу религиозного содержания, потому что знал, что отец брал с собой такие книги для чтения с работниками в свободное время. Но, должно быть, он унес их домой, и я уже с грустью хотел бросить поиски, когда вдруг случайно поднял доску в стене шкафа, и из-под нее выпала старая, запыленная книга, очевидно, лежавшая тут уже несколько лет.
Это было «Подражание Христу».
Прочтя заглавие, дедушка воскликнул:
– Лучший друг посещает нас в заключении! Дитя мое, эта книга для несчастных, она учит нас, что самое большое несчастие – забыть Бога и самое высшее благо – любить Его. Ты видишь, Луи, что мы не совсем покинуты. Раньше мы нашли многое для поддержания нашего тела, теперь у нас есть пища для души.
За несколько дней нашего заключения дедушка научил меня молиться.
27 ноября
А снег все не перестает идти.
Даже в горах редко бывает такая снежная погода, как в этот год. Меня все-таки удивляет, что отец не пришел к нам на помощь. Я все время думаю и говорю об этом. До сих пор дедушка только успокаивал меня, но сегодняшний разговор показал мне, насколько он сам встревожен.
– Подумайте, – говорил я ему, – ведь снег выпал не сразу настолько, чтобы уничтожить все дороги. Первый, второй и даже третий день можно было еще добраться до нас.
– Я думаю, – отвечал дедушка, – что твой отец сделал все, чтобы спасти нас, но, наверное, соседи побоялись пойти с ним, а идти одному в такую погоду бесполезно.
– Неужели вы думаете, что соседи не попытались бы спасти нас и оставили бы здесь до весны, зная, что мы можем погибнуть?
– Конечно, наше положение очень печально, Луи, но все-таки им известно, что у нас есть убежище и провизия…
– Да, но они также знают, что этой провизии слишком мало на целую зиму и что вы стары и слабы, а я еще слишком молод, чтобы служить вам поддержкой. Нужно же пожалеть нас.
– Вероятно, они пытались подняться в горы, но увидали, что это невозможно, и остались.
– Однако разве не прокладывают зимой в горах большие дороги для проезда экипажей?
– Это делает правительство для удобства путешественников, и такие дороги стоят очень дорого.
– Как! Для удобства путешественников можно устраивать дороги, а для спасения несчастных погибающих нельзя? По-моему, это очень жестоко.
– Но ведь правительство не знает о том, что мы с тобой здесь и можем погибнуть.
– Отец
Так разговаривали мы с дедушкой, но на мои последние слова он ответил молчанием.
Тогда я взял его за руку и сказал:
– Не скрывайте ничего от меня, дедушка. Разве я не вижу, что вы так же беспокоитесь, как и я, и сами не верите своим словам. Я покорюсь воле Божией так же, как вы, поэтому лучше нам вместе поговорить о нашем горе, чем скрывать его друг от друга.
– Признаюсь, дитя мое, я все время думаю, что с твоим отцом случилось какое-нибудь несчастие. Я сам не могу себе представить, чтобы там, в долине, никто о нас не подумал.
Я не мог больше сдерживать своих рыданий. Дедушка молчал, давая мне выплакаться. Огонь постепенно угасал на очаге. Мы сидели почти в темноте. Дедушка держал мою руку и время от времени пожимал ее.
– Я сказал тебе о моих опасениях, – заговорил он наконец, – но я не падаю духом. Мы не можем всего знать, всемогущество Божие выше нашего разума. Надейся на Бога и Ему вручи судьбу твоего отца и нашу.
28 ноября
Если лампа будет гореть двенадцать часов в день, то нашего запаса масла и жира хватит нам только на месяц, мы рассчитали это с возможной точностью. Придется часа три в день сидеть без огня. В это время мы будем топить очаг, хотя и это удовольствие мы должны позволять себе не слишком часто – надо беречь дрова. А я так люблю смотреть на яркий огонь на очаге и слушать веселый треск сухих поленьев. Пока лампа не горит, мы разговариваем, т. е. больше дедушка мне рассказывает, а я слушаю. Он знает очень много интересного. Вот уже несколько лет, как он не может работать и почти все время проводит в чтении.
Иногда мы занимаемся вычислениями в уме – это одно из наших любимых занятий. Дедушка задает маленькие задачки и решает их всегда первый. Бывает и так, что, не желая меня огорчать, он притворяется, что не умеет решить задачу, но я всегда вижу его хитрости. Впрочем, я с каждым разом соображаю быстрее и вернее.
29 ноября
Сегодня день смерти моей матери. Прошло уже четыре года, как я потерял ее. В прошлом году этот день приходился на воскресенье. Мы были с отцом в церкви, а оттуда пошли на кладбище и долго стояли у могилы нашего лучшего друга.
Трава еще не завяла, и несколько маргариток цвело на могиле. Ветер качал их маленькие белые головки, и мне казалось, что они приветствуют нас и благодарят за посещение.
Я мало знал свою мать, но привык говорить о ней с отцом каждый день. Случалось, что он долго смотрел на меня, молча слушая мою болтовню, и потом задумчиво говорил: «Как ты похож на нее, мне кажется иногда, что я слышу ее голос и вижу перед собой ее глаза». Прежде у меня не было матери, теперь у меня нет и отца. Дедушка понимает, как мне тяжело, и часто по целым часам рассказывает мне о родителях.