Рождество Эркюля Пуаро
Шрифт:
– И что вы думаете об этих двоих?
– Джоан не слишком-то умна Это самое плохое, что можно сказать о ней. Хорбюри я, собственно, совсем не знаю Он тут чуть больше года. С работой он, кажется, справлялся хорошо, потому что мой свекор был им весьма доволен.
– Но вы, мадам, не разделяли этого мнения? – стремительно спросил Пуаро.
Лидия пожала плечами:
– Я не имела с Хорбюри никаких дел.
– Но ведь вы все-таки хозяйка в этом доме, мадам, и распоряжаетесь всеми слугами.
– Это так, но Хорбюри
– Вот как?
Полковник Джонсон проявил легкое нетерпение.
– Ну, перейдем к событиям сегодняшнего вечера. Я боюсь, что это причинит вам боль, мистер Ли, но прошу вас изложить мне точно события, которые произошли здесь.
Альфред молча кивнул.
– Когда, например, вы видели своего отца в последний раз? – быстро спросил Джонсон.
Лицо Альфреда болезненно исказилось, и он ответил очень тихо:
– После чая. Я был у него недолго. Затем пожелал ему спокойной ночи и оставил его... Как поздно это было?.. Примерно без четверти шесть.
– Вы пожелали ему спокойной ночи? – спросил Пуаро. – Значит, вы предполагали, что уже больше не увидите отца этим вечером?
– Да. Отец легко пообедал, а ужин ему накрывали в его комнате в семь часов. Сразу после этого он обычно ложился; иногда он еще немножко сидел в своем кресле, но не желал видеть никого из семьи в это время, если не посылал за кем-то специально.
– Он часто так поступал?
– Бывало, если хотел.
– Но это не было регулярным?
– Нет.
– Пожалуйста, продолжайте, мистер Ли.
– Мы ужинали в восемь часов. Ужин закончился, и моя жена и другие дамы перешли в гостиную.
Голос его задрожал, а глаза на бледном лице снова обрели затравленное выражение.
– Мы остались сидеть за столом... Вдруг услышали наверху ужасный шум. Падение стульев, треск дерева, звон стекла и фарфора, и потом – о боже! – Он содрогнулся. – Я и сейчас еще слышу, как закричал мой отец! Ужасный, протяжный крик, крик человека, заглянувшего в лицо смерти...
Он закрыл лицо трясущимися руками. Лидия погладила его по руке, пытаясь успокоить. Полковник Джонсон осторожно спросил:
– А потом?
– Я думаю, примерно секунду мы сидели, словно парализованные, – сказал Альфред, задыхаясь. – Но потом все подскочили, выбежали из двери и поспешили по лестнице к комнате отца. Дверь была закрыта. Мы не могли попасть вовнутрь. Только всем вместе удалось ее взломать. И когда мы вошли в комнату, мы увидели...
Голос его стих.
– Достаточно, мистер Ли, – быстро сказал Джонсон. – Пожалуйста, вернемся еще на несколько секунд раньше, то есть к тому моменту, когда вы еще сидели в столовой. Кто был там с вами, когда раздался крик?
– Кто? Ну, мы все!... Нет, постойте... Мой брат был со мной, мой брат Гарри.
– И больше никого?
– Нет.
– А где же были остальные
– Где они были? Все, кажется, было так давно... Как будто несколько лет прошло!... Как же все было? Да, правильно, Джордж пошел звонить по телефону. Мы начали обсуждать семейные дела, и мистер Фарр сказал, что не хочет нам мешать, и очень вежливо и тактично откланялся.
– А ваш брат Дейвид?
– Дейвид? А разве его не было с нами? Нет, конечно же, не было! Я и в самом деле не знаю, когда он вышел из комнаты.
– Вы, значит, обсуждали семейные дела? – задал вопрос Пуаро.
– Д-да, конечно.
– Это значит, что вы беседовали при этом только с одним из членов вашей семьи!
– Что вы хотите этим сказать? – поспешила спросить Лидия.
Пуаро почти резко обернулся к ней:
– Мадам, ваш муж говорит, что мистер Фарр удалился, потому что должны были обсуждаться семейные дела. Однако это не семейный совет, поскольку не присутствовали ни мистер Дейвид, ни мистер Джордж. Стало быть, это была беседа только между двумя членами семьи, не так ли?
– Мой деверь Гарри на протяжении многих лет не появлялся в доме. Поэтому нет ничего неестественного в том, что ему и моему мужу нашлось о чем поговорить.
– Ах, я понимаю! Вот оно как.
Она бросила на него быстрый взгляд и опустила глаза.
– Ну, это же ясно, – констатировал Джонсон. – Вы заметили, кроме вас бежал ли еще кто-нибудь по лестнице к комнате вашего отца?
– Я... я не знаю. Думаю, что да. Мы все прибежали из разных мест. Но я тогда ничего не заметил точно – от волнения. Такой ужасный крик...
Полковник Джонсон быстро перешел к другой теме.
– Спасибо, мистер Ли. Тут есть еще один момент если я правильно осведомлен, ваш отец владел несколькими очень ценными алмазами.
Альфред удивленно посмотрел на него:
– Да, это верно.
– Где он обычно хранил их?
– В сейфе в своей комнате.
– Вы можете мне описать эти камни?
– Это были необработанные алмазы, то есть неотшлифованные камни.
– Почему отец хранил их в своей комнате?
– Это был его «пунктик». Он привез эти камни из Южной Африки. Не для того, чтобы отдать их шлифовать, а просто чтобы владеть ими. Своего рода хобби, я бы сказал.
– Понимаю, – проговорил Джонсон, но по тону, каким это было произнесено, чувствовалось, что он не понял совершенно ничего. – И что же, эти камни были очень дорогими?
– Отец оценивал их примерно в десять тысяч фунтов.
– Значит, они были необычайно дорогими! Странная идея – хранить их в спальне.
И снова в разговор вмешалась Лидия:
– Мой свекор был человеком в некотором отношении странным, полковник Джонсон. Его взгляды и мысли часто расходились с общепринятыми. Он любил касаться этих камней, перебирать их.