Рожок зовет Богатыря
Шрифт:
— Хитрый цветок! Ага! Это чтобы его в папоротниках заметнее было. Я понимаю, среди такой зелени тебя всякая бабочка увидит!
Но цветок был очень красив, и Светлана тут же бережно уложила его в папку.
— Не отставать! — напомнил Толя. Катя подбежала к подруге:
— Давай руку, ну! Завязла?
— Немножко, — прошептала Светлана. И, выбравшись, посмотрела на свои грязные, промокшие туфли.
— Эх, ты! — с мягким укором сказал Сережа. — Разве можно по тайге в туфлях ходить? Сапоги надо.
Светлана беззаботно махнула рукой:
— Вот еще!
И снова ребята завели полюбившуюся песню, под которую так славно было шагать:
Ах, скажите, чьи вы,
Расскажите, чьи вы,
И зачем, зачем идете вы сюда?!
А Сережа опять вторил песне мысленно и в то же время думал: куда же ведет их Толя?
И еще думал с горечью: идут домой, а оленя-то они так и не нашли, не загнали. Богатырь-то ушел. Ушел его любимец, им выхоженный. Не и хотел вернуться. Но поиски все-таки оставить нельзя. Все старые оленеводы говорят, что, если олень попробовал хлеба, он не уйдет далеко. Может, один из сотни уйдет... А если этот и есть один из сотни?
Нет. Завтра они с отцом отправятся, разыщут его и загонят. Нельзя, никак нельзя упустить такого оленя!
Сережа не знал, что совсем недалеко, привлеченный знакомым напевом — ведь именно эту песню играл Сережа Богатырю, когда приучал его к кормушкам, — следует за ними рыжий, словно забрызганный солнцем рогатый Богатырь. Он шел тихо, принюхивался, слушал, смотрел. И вдруг вышел на голый выступ базальта и остановился. Он стоял, освещенный лучами, статный, красивый самой большой оленьей красотой.
— Богатырь! — ахнули все в один голос.
Богатырь исчез. Это было как во сне. Только во сне может так появиться что-нибудь и так бесшумно и внезапно исчезнуть.
Несколько секунд ребята ошеломленно глядели на базальтовый выступ. Синий базальт золотился по краям, солнце светило уже совсем косо.
— За мной! — крикнул Толя и побежал к базальтам.
Антон, громыхая ранцем, послушно бросился за ним. Девочки побежали тоже. Побежал и Сергей. Сережа был счастлив, что увидел своего любимца и что этот любимец, видно, все-таки не такой уж беспамятный. Ага! Вот ходит... ходит же возле них, бродяга!
9
Богатырь ушел, растаял в зеленом лесном сумраке, среди теней и оранжевых пятен заката. Сгинул. Пропал.
Потянуло вечерней сыростью.
— Надо домой, — сказала Катя и вопросительно посмотрела на Толю.
— Или ночевать здесь, — сказал Сережа.
— Как — ночевать? — Толя нервно передернул плечами. — А дома что скажут?
— А дома что скажут? — как эхо, повторил Антон.
— За нас наши не испугаются, — ответил Сережа. — Куда мы денемся? А если вам попадет... тогда что ж... Пойдем домой.
— «Попадет»! Дело не в «попадет», — сказал Толя, — а... мама будет беспокоиться. А потом — что же я? В одной рубашке. Холодно будет.
— А мы костер разожжем! — сказала Светлана. Она шла сзади всех, мокрые туфли чавкали, соскакивали с ног, мешали идти. Она очень устала, ноги стали как у человечка Буратино — деревянные какие-то. — А зато ночевать в тайге, под звездным небом, у костра!.. Можно пионерский костер устроить! Настоящий! — Светлана ликовала. — А что? Сравнить, что ли, как у нас? Поставят среди зала фальшивые дрова, электрические лампочки туда сунут, тряпочка какая-то трепещется — все фальшивое! А вот в тайге настоящий костер! Ой, ребята, давайте!
Сереже очень понравились ее слова.
— Это здорово, — сказал он. — Пионерский костер!
— Давайте устроим! Давайте! весело подмен ила и Катя.— Выступать будем! Стихи читать, песни петь!
Толя обернулся к ним и остановил их движением руки:
— Что вы болтаете, ребята? Что вы болтаете? Скажите пожалуйста, им не нравится электрический костер в зале, в пионерском дворце! Им, видите ли, только тот и костер, что в лесу. Ах-ах! А вам известно, что здесь кругом ходят медведи? Вам известно, что к нам может заползти змея?.. Да, это Светлане неизвестно. Но тебе-то, Сергей, должно быть известно!
— Конечно, известно, — спокойно согласился Сережа.
— Ну и пусть медведи... — подала голос Светлана, уткнув лицо в огромный букет желтых лилий и красных гвоздик, который уже не умещался в папке.
— Это, конечно, интересно, — сказал Толя.— Но надо все-таки соображение иметь. У нас и палаток нету… и есть нам нечего...
— Нам есть нечего, — прогудел Антон.
— Ну, домой так домой! — грубовато сказал Сережа. — Только вот как оно — домой-то пройти?
— Тольян знает как, — ответил Антон.
Катя, прищурив свои темные бархатные глаза, с затаенной тревогой оглянулась кругом... Лес... Лес... Лес...
— Толя, ведь правда ты знаешь?
— Сейчас соображу... — Толя поглядел на небо. — Здесь запад. Нам надо на восток. Значит, туда. За мной, ребята!
— А зачем же в тайгу лезть? — остановил его Сережа. — Вот же распадок. Слышите — там ручей. Вот и пойдем по ручью. Лучше не заблудимся.
— По ручью мы, может, к утру придем, — возразил Толя. — А прямиком — часа через два к совхозу выйдем. За мной, ребята!
И он решительно зашагал вперед. Сережа помрачнел:
— Заблудимся, пожалуй...
— Не беспокойся, — ответил Толя не оборачиваясь, — я по тайге хаживал.
Темнело быстро. Сейчас только золотились верхушки деревьев, полосатые тени ложились через полянки и стволы сосен горели густой киноварью... И вот уже погасло все. Деревья сомкнулись, слились, почернели. Зажглись звезды. Тайга встала стеной, загородила все выходы и проходы. Ребята еле пробирались среди густого подлеска, неотступно следуя за Толей. Они шли молча, потому что устали, исцарапались и хотели есть. Но, выбиваясь из сил, они все же старались дотерпеть — ведь Толя знает, куда ведет их, и должен же он в конце концов привести их домой!