Рожок зовет Богатыря
Шрифт:
— Хорошо, — сказал Толя, — собирайте сучья. А я расчищу место.
— Осторожней, — предупредила Катя, — берегите глаза, не наткнитесь.
Они с Сережей не раз ходили за сучьями в лес, и мать всегда вот так же их предупреждала.
Сережа, скользя и срываясь, спустился в каменистый распадок. Сквозь ветки глядела чистая, еще бледная луна. Свет ее скорее ощущался, чем освещал, нежный, неуловимый... Однако он как-то проникал в тайгу, создавал робкие тени, отражался в воде. Ручейка было не видно, но маленький бочажок тихо светился среди темных камней.
— Есть! — обрадовался Сережа и почувствовал, что на душе у него отлегло. Он будто только сейчас понял, как он боялся все время, что они в темноте не найдут воды.
И вдруг странная мысль пришла в голову: а что, если он один тревожился? Девчонки неопытны — ну что с них возьмешь? Они и в тайгу-то как следует не заглядывали. Антон — это просто колобок, такой беспечный... Всего на два года моложе их с Толей, а как маленький все равно. На Толю надеется, а сам и думать ни о чем не хочет. Но вот Толя... Неужели и ему не приходило в голову встревожиться? А может, он тоже, как и Сергей, молчал?.. Да, конечно. Тревожился и молчал.
Этот вывод успокоил Сережу. Все-таки они двое — Толя и он. Вдвоем-то уж справятся, выйдут и ребят выведут. Только вот чудной этот Толя — гордый уж очень, хочет все один. Ну, пусть ведет один. А когда надо — Сергей поможет... Но Толя такой, что ему вроде как ничья помощь и не нужна.
Бочажок был уже близко. Тонкая струйка ключа чуть рябила воду, и в этой ряби дробилась звезда. Сережа нагнулся к воде. И вдруг почему-то холодок прошел у него по спине, почему-то стало тревожно, страшно. Будто кто-то невидимый и опасный стоит тут рядом и следит за ним яростными глазами, ловит его движения...
Густой шорох жесткой листвы заставил его мгновенно выпрямиться. Прямо перед ним, по ту сторону бочажка, выскочили откуда-то два медвежонка, бросились к дереву и, быстро перехватывая лапами и вертя головой, принялись карабкаться вверх по стволу.
И тут же из кустов поднялся над Сережиной головой огромный косматый зверь. На бледном фоне неба четко нарисовалась вскинутая вверх когтистая лапа...
«Медведица!..»
Сережа замер. Он будто весь окаменел и стоял неподвижно, боясь шевельнуться, только чувствовал, что волосы у него стали проволочными и кепка поднимается на голове. Секунда, другая, третья... а они все еще стоят и смотрят друг другу в глаза.
Прошло несколько секунд, но Сереже казалось, что они стоят так очень долго. Напряжение тяжких лап как будто ослабло, медведица выжидала. Тогда Сережа начал тихо-тихо отступать, пятясь назад. Сережа боялся оступиться, боялся звякнуть котелком, отступал медленно, бесшумно, уходя все дальше в тень. Сережа и сам не знал, как это он выдержал, почему он не закричал, не бросился бежать. И это было самое верное, что он мог сделать. Если бы побежал, медведица догнала бы его. А так она поняла, что это не враг, что он не нападает и не собирается обидеть ее детей. Она опустила лапы и исчезла в темных кустах. Медвежата, проворно спустившись с тополя, исчезли вместе с нею.
Неизвестно, какая сила вынесла Сережу из распадка. Ему показалось, что он вылетел наверх одним прыжком, не переводя дыхания.
Здесь, наверху, все было спокойно. Толя расчищал для костра место. Девочки и Антон собирали сучья. Слышалась негромкая Катина песенка...
Сережа постоял, отдышался. Так как же? Воды-то все-таки нужно!..
— Вроде как неловко... — прошептал Сережа, — опять к медведям... Ну, а воды-то нужно!
Медведи, наверно, напились и ушли. Чего ж им там еще делать?
Сережа снял кепку, пригладил волосы, которые опять стали мягкими, и снова пошел в распадок.
«Буду идти и греметь, — решил он. — Если там кто есть, пусть уходит».
Он перевел дух, отдышался, успокоился. А потом поднял камень и, постукивая им о котелок, стал снова спускаться к бочажку, мерцавшему на дне распадка.
10
А наверху торжественно затевали костер.
Распали костер, сумей
Разозлить его блестящих,
Убегающих, свистящих,
Золотых и синих змей!
— Ну, какой вам разложить? — спросил Толя, дочитав стихи. — Пирамидой, таежный, звездой? Звездный костер дольше горит, но пламя низкое. Таежный — это как печка, тут нужно поленья крупные. Углей будет как в печи. А пирамидный — это пламя!
— Пирамидный! — закричала Светлана. — Пускай светло будет!
— Ага, пирамидный, — поддержала Катя и тихонько добавила: — Если наши пойдут нас искать, то скорей увидят...
— Почему это нас искать? — обиделся Толя. — Что мы, сами не придем?
Устанавливая пирамидкой дрова, он засвистел что-то. Потом опять взглянул на Катю:
— А почему ты думаешь, что нас будут искать?
Но Катя и сама не знала почему. Просто подумалось так, и все. Толя пожал плечами и, отвернувшись, нагнулся к костру:
— Спички давайте!
Катя недоверчиво поглядела на него:
— Ну да, смейся! Чтобы ты без спичек в тайгу пошел!
— Да выронил где-то... Ребята, вы дадите спички или нет?
— Дадим, — сказала Катя, развертывая носовой платок и доставая спички. — Я захватила.
— Конечно, дадим, — отозвался и Антон и запустил руку в свой ранец. — У меня тоже эта... я тоже...
— Надерите коры побольше, — сказал Толя, — да поживей!
Катя и Антон живо надрали целую охапку коры. За корой ходить было недалеко — кругом стояли черные березы, и тонкий верхний слой бересты висел на них большими мягкими лохмотьями. Костер запылал. Сразу стало весело и уютно. Таежная темнота отступила, оставив светлый, теплый круг. Обозначились деревья, окружавшие полянку: две большие березы, будто обнявшись, стояли рядом и смотрели на костер; густой орешник, липа, обвитая виноградом, нарядный, похожий на пальму, диморфант... Старая елка ближе всех подошла к костру и протянула к огню косматые лапы, словно желая погреться...