Рози — моя родня
Шрифт:
Он наклонился вперед и свирепо уставился на Адриана из-под бровей, похожий скорее на злобного керн-терьера, чем на овчарку. Тем не менее Адриан покорно сделал попытку представить себе, что сэр Магнус — овчарка.
— Еще представьте себе, — сэр Магнус наставительно поводил пальцем в воздухе, — что присяжные — стадо овец, причем, сравнивая их со стадом овец, я изрядно завышаю обычный уровень коллективного разума присяжных.
Он остановился, бросил задумчивый взгляд на стоящий на буфете графин с вишневкой, потом посмотрел на часы и уныло вздохнул.
— Так вот, я — овчарка,
— Ну, в общих чертах, — ответил Адриан. — Однако разве вы можете так верховодить судьей?
— Судьи, — холодно произнес сэр Магнус, — всего лишь неискушенные законники.
Не очень-то вразумительное описание того, как действует правосудие, сказал себе Адриан, но неимением опыта в общении с этой системой спорить не стал. Тем временем сэр Магнус подошел к двери, распахнул ее и крикнул:
— Скрич!
На его зов явился, подобострастно кланяясь, некий сморщенный лысый субъект.
— Скрич, — указал на него взмахом руки сэр Магнус, — составит надлежащие послания всем тем, кто мне нужен в качестве свидетелей. Придется вам посидеть вместе, сообщите ему необходимые детали.
— Хорошо, — ответил Адриан, — как скажете.
Он вдруг сообразил — и его обдало жаром при этой мысли — что он может написать Сэмэнте, вызвать ее как свидетеля. Сэр Магнус посмотрел на графин с вишневкой так, словно увидел его впервые.
— Однако на пустой желудок, — заметил он, — нельзя браться за такую работу. Выпейте вишневки.
— Пожалуй, я воздержусь, если не возражаете, — сказал Адриан. — Мне нужна ясная голова, чтобы сочинить все эти письма.
— Вам виднее, — отозвался сэр Магнус, подошел к буфету, смешал в кружке вишневку с ирландским виски и соком двух лимонов, проглотил эту смесь и постоял несколько секунд, передергиваясь всем телом.
— Интересно, — мягко произнес он с закрытыми глазами. Потом повернулся к своему горемычному клерку и рявкнул: — Вам известна ваша задача, Скрич! Мистер Руквисл изложит вам детали, и к двенадцати часам все письма должны быть отправлены!
— Разумеется, сэр Магнус, — ответил Скрич. — Будет сделано, сэр Магнус.
Сэр Магнус прошагал к выходу из столовой и захлопнул за собой дверь, оставив Адриана наедине со Скричем, совершенно бесцветным, но весьма старательным тугодумом, обладателем каллиграфического почерка. Без десяти двенадцать наконец было написано последнее — адресованное Сэмэнте — письмо, и в ту же минуту в комнату ворвался сэр Магнус. Скрич собрал все бумаги и смиренно удалился.
— Я подумал, — объявил сэр Магнус, — что у вас какой-то нездоровый вид. Не могу допустить, чтобы мой драгоценный клиент бледно выглядел в суде.
— По-моему, — Адриан подавил зевок, — все дело в недосыпе.
— Ерунда, — возразил сэр Магнус. — Вы нуждаетесь в стимулянтах. Без сна вполне можно обойтись, но нельзя обходиться без стимулянтов.
Хотелось бы знать, вяло подумал Адриан, что сэр Магнус считает стимуляцией. Не иначе бой с семнадцатью испанскими быками перед ленчем.
— Возможно, вы правы, — кротко молвил он.
— Предлагаю, — сэр Магнус потер руки, — нам с вами и Рози совершить прогулку после ленча.
— Прогулку? — испуганно произнес Адриан.
— Вот именно. Мы прогуляемся по набережной.
— По-вашему, это хорошая идея?.. — начал Адриан.
— По-моему, это отличная идея. Легкий ленч, затем интенсивная прогулка, и вы убедитесь, что вам сразу станет лучше от свежего морского воздуха.
Управившись с легким ленчем (который состоял из дюжины устриц, желтого, как солнечный закат, пышного грибного суфле, купающегося в густом коричневом соусе, нежного, розового на срезе, как коралл, окорока с надлежащим овощным гарниром и бисквита, обильно пропитанного вишневкой и залитого двумя-тремя литрами сбитых сливок), они пошли погулять по набережной, захватив с собой Рози.
Невыспавшийся, с набитым животом, Адриан еле волочил ноги и никак не мог понять, каким образом эта прогулка может расположить местных жителей в его пользу. А сэра Магнуса, казалось, ничуть не занимала их реакция. Перекинув свою трость через плечо, он зацепил ее концом хобот Рози, и так они шагали вместе в духе полной приязни. Всякий раз, как им встречались группы детей, восторженно таращащих глаза на слониху, сэр Магнус подтягивал Рози тростью вперед, позволяя им трогать ее ноги и поглаживать хобот. Рози, которая, как и большинство добродушных зверей, твердо верила, что люди не способны ее обидеть, радовалась такому вниманию и кончиком хобота, способного стать весьма грозным оружием, тихонько обнюхивала веснушчатые физиономии, косички и грязные ручонки.
В пять часов, к великому облегчению Адриана, после того как они четырнадцать раз прошлись взад-вперед по набережной, все трое вернулись в усадьбу сэра Магнуса, где отвели Рози в сарай, после чего мужчины сели пить чай в библиотеке. Сэр Магнус почему-то был очень доволен прогулкой. Уписывая горячие румяные гренки с маслом, хрустящие тонкие лепешки с кремом и клубничным джемом и большие сочные куски фруктового торта, благоухающего, словно лес в разгар зимы, Адриан слушал очередную лекцию сэра Магнуса на юридические темы, из которой понимал не больше десяти процентов.
— Скажите, — перебил он наконец хозяина, — почему вы были так довольны нашей прогулкой?
Сэр Магнус критически посмотрел на свой чай, добавил в него ложку вишневой наливки и задумчиво размешал.
— Видите ли, дружище, — начал он умильным тоном, как обычно обращаются к умственно отсталому ребенку, — вам, вероятно, невдомек, что пути правосудия никогда не бывают гладкими. Сегодня множество людей наблюдали, как мы спокойно, цивилизованно прогуливались на свежем воздухе вместе с Рози. Слониха, как я и ожидал, вела себя образцово на глазах у всех этих взрослых зевак. С выдержкой, делающей ей честь, она обнюхивала и гладила мерзких сопливых отпрысков местных жителей. Можете не сомневаться — слух о доброте и деликатности Рози уже дошел до самых скромных лачуг сего города.