Розовый Дождь
Шрифт:
– А что мы можем сейчас сделать?
– по-философски спокойно сказала Жемчужно-Белая.
– Ваших людей ещё слишком мало, нас - тоже... Единственное, что мы можем сделать - это подпустить их к Авалону - может, озеро их на какое-то время остановит, а так... Ну выйдут ваши 5-10 тысяч - вас окружат и задавят... Вот, например, мое войско было намного многочисленнее, а какой результат...
– У вас не было надлежащих средств защиты!
– уже спокойнее, мрачно сдвинув брови, пробурчал Гастон.
– И потом - а что, по-вашему, нам надлежит делать?
– Эвакуироваться...
– ответила Жемчужно-Белая спокойно.
– Оставить в Авалоне
– Мы уже дали знать Морской Королеве... Она предоставит транспорт - вставила слово Королева.
– Ну и кто же останется в Авалоне?
– засопел Гастон, сжимая кулаки.
– Естественно, я! Ну и мои сестры из фей - мы в любой момент сможем улететь, в отличие от вас... На данный момент мы ждем только знака от Лоры. Эвакуация назначена на завтра...
Гастон покраснел как раскаленная сковородка. Казалось, что от него сейчас пойдет черный дым.
– И какого лешего я тут тренирую людей, какого лешего я тут не сплю ночами, какого...
– он не мог выговорить, задыхаясь от возмущения, махая руками.
– Да почему я об этом узнаю только сейчас!!!!
– Ты забываешься, Гастон, - раздался резкий окрик Жемчужно-Белой.
– Ты всего лишь командующий армией, а Королева здесь - вот кто!
– указала она на Фею.
– Или ты забыл? Тебе приказали, а ты исполняешь приказ! Скажи спасибо, что тебя ещё в Цветы Забвения не упекли за все хорошее!
Гастон зашипел, карлик тут же бросился вон из шатра, предчувствуя беду... Но Фея среагировала мгновенно, быстро взлетев в воздух и, встав между Гастоном и Ариэлью, сделала примирительный жест руками.
– Не сердись, Гастон, так было надо... Я, если честно, и сама не думала, что эти твари разовьют такую активность, с такой скоростью приближаясь к Авалону... Да и потом - навыки, полученные твоими людьми, не пропадут... Нам потребуется помощь в конвоировании караванов с беженцами и прикрытии морских баз...
– Никакого прикрытия не будет... И беженцев не будет тоже...
– прошептал Гастон, судорожно сжимая кулаки.
– Мы сегодня же ночью пойдем в наступление...
– А если оно провалится и вас окружат?
– раздался резкий окрик за спиной Феи.
– Мы прорвемся, отступим к Авалону и будем защищать его насмерть!
– Безумец! Глупец! Ты заведешь людей в могилу!
– закричала Ариэль, не давая себе, впрочем, труда подняться с уютного диванчика.
– А ты... а ты...
– Гастон не мог найти подходящих слов.
– Довольно!
– резко сказала Фея.
– Королева здесь я! И я решаю, кто и как будет поступать. Наступать Вам, принц Гастон, я запрещаю - это безумие...
Гастон зарычал, а на его глазах проступили слезы обиды и гнева.
– ...но так уж и быть - защиту Авалона я поручаю Вам и наиболее подготовленным из Ваших бойцов... Все остальные уйдут сопровождать караваны, первые эшелоны которых отправятся этой же ночью. Вопросы есть???
– У меня вопросов нет - сухо сказал Гастон, не опуская глаз.
– У меня есть утверждения... От Авалона ни я, ни мои люди не уйдут ни на шаг, понятно? Авалон - святыня для нас. Авалон - город, построенный Великим Королем. Авалон для нас - все - и мы не сделаем ни шагу назад, понятно?
Жемчужно-Белая тут же взмыла под самый купол шатра и хлопнула в ладоши. Над головой Гастона раздался хлопок и на него как снежинки зимой повалили розовые,
– Я вам не кролик для опытов - прошипел Гастон, а потом резко развернулся и, выхватив из ножен меч, резко рубанул по ткани шатра несколько раз, проделав в нем большую рваную дыру, в которую и вышел...
– Ах ты, негодяй!
– взвизгнула Жемчужно-Белая, бросаясь вдогонку, но её взяла за руку Королева.
– Не надо, сестра! Он прав - сдавать Авалон нельзя...
– Это почему это?
– возразила она.
– Интуиция подсказывает...
– почти прошептала Фея, смотря на свою собеседницу, но как будто бы и не видя её.
– Эвакуируем слабых и беззащитных... Пусть в Авалоне останутся добровольцы.
– Тогда и я останусь здесь тоже!
– вскрикнула Ариэль.
– И я... и я останусь тоже!
– кивнула золотистой головкой Королева...
...На огромном пространстве бывшего когда-то засеянным кукурузой поле яблоку негде было упасть. Оно все было заполнено тысячами тысяч мужчин - в форменных зеленых плащах с капюшонами за плечами, в форменных зеленых мягких куртках и штанах, с мечами у пояса, луками и арбалетами за плечами, с копьями и алебардами в руках. Все смотрели в одну точку и чего-то ждали, затаив дыхание - в дальнем конце поля стоял большой амбар, куда раньше ссыпали кукурузу. На его плоскую стеклянную крышу уже забирался могучий человек с длинными до плеч черными вьющимися волосами и белым лицом с воспаленными от бессонницы глазами. Человек этот был во всем черном, а поверх черных одежд был белоснежно-серебристый плащ с переливающейся фиолетово-сиреневой аппликацией.
Наконец, человек встал, выдержал паузу, внимательно осмотрев собравшихся. Казалось, его взгляд останавливался на каждом, видел каждого насквозь, и тяжел же был этот взгляд!
Потом он воздел руку и голос его, усиленный в тысячи раз магическим заклинанием, был услышан каждым:
– Сограждане! Друзья! Братья!..
– продолжительная пауза...
– Я понимаю, все вы очень устали. После целого дня тренировок - и нелегких - вместо положенного отдыха, на который вы имеете право, вам приходится стоять в тесноте, но, скажу вам честно, все это ничто по сравнению с тем, что нам предстоит... Ничего обнадеживающего я вам сейчас сказать не могу... Вы все знаете - Враг у ворот. По самым оптимистическим расчетам, сделанным нашими разведчиками, орды беспощадных тварей будут здесь послезавтра, а у Авалона, соответственно, к концу недели. Королева отдала приказ о новой волне эвакуации - теперь не только жители западных и центральных королевств Содружества, но и коренные авалонцы превратятся в беженцев, в странников, в отверженных...
– ропот и крики в первых рядах...
– Но не это самое страшное... Самое страшное, что добычей беспощадных тварей станут две святыни нашего мира - Авалон и Кронбург - город Короля и город Принца - единственные города, к которым непосредственно приложил свою руку Великий Король, чьи камни мостовых и крепостных стен ещё помнят его ноги, его руки, копыта его великолепнейшего из коней - жеребца Бальмунга... Городов - дороже которых для нас всех нет ничего на свете, городов - колыбели нашей истории, нашей цивилизации, нашей культуры...
– тут голос Гастона пресекся, и у всех присутствующих глаза замутились от слез, к горлу подкатил комок, запершило...