Рубеж империи: Варвары. Римский орел
Шрифт:
За секунду до того, как этот незримый вал накрыл его когорту, Черепанов привстал на стременах, набрал в грудь воздуха и издал совершенно нечеловеческий рев. Его московский сэнсэй был бы доволен. Отличный ки-ай. Но в данном случае важнее было, что рык кентуриона был подобен взрыву капсюля, от которого рванул основной заряд.
– Бар-ра! – инфернально грохнула кентурия. И этот боевой клич сшиб волну варварской ярости. А на самих варваров хлынул дождь дротиков. Кто-то полетел на землю, чей-то раненый конь повалился с отчаянным ржанием…
– Бар-ра!
Первые
Обнажив на всякий случай длинный кавалерийский меч-спату, Черепанов наблюдал.
– Строй, держать строй! – закричал опцион Гай Ингенс. – Бей, волки! Марш-марш!
И шеренги, замешкавшиеся на мгновение, снова двинулись. Большие римские скутумы с хрустом и звоном встречали вражеское железо, копья ходили между щитами, как иглы гигантской швейной машины: протыкая живых, прикалывая раненых. Людей, коней…
Какой-то варвар выпрыгнул из седла – прямо на головы второй шеренге. Ревя, как бешеный, он махнул топором – раз, другой (лезвие застряло в чьей-то лорике. И тут же кто-то сунул германцу под мышку короткий клинок гладия).
Варваров было не так уж много. Но все же раза в полтора больше, чем легионеров. Теперь Черепанов мог более или менее точно оценить их численность, поскольку все были на виду. Вряд ли кто-то из германцев, способных драться, стал бы отсиживаться в поместье. Дюжины полторы самых прытких всадников уже получили свое. Их лошади унеслись прочь, а сами они легли под ноги легионеров.
Римляне двигались вперед. И когда масса врагов обрушилась на первую шеренгу, никто не выказал слабости, никто не побежал. Возможно, потому, что каждый чувствовал спиной присутствие кентуриона. Но скорее всего, солдаты наконец ощутили вкус боя. И поняли, что варваров можно бить. Что, несмотря на выкаченные глаза и пену изо рта, германцы тоже смертны. Хотя для того, чтобы свалить варвара, мало проткнуть его копьем. Черепанов видел, как здоровенный бородач, продырявленный в двух местах, с диким воплем всадил копье в щит легионера с такой силой, что пробил и щит, и лорику, и самого легионера насквозь, так что наконечник выскочил у бедняги между лопаток. Легионер упал, но его сосед вогнал короткий клинок в толстую грязную шею варвара, и тот рухнул, а брешь в шеренге сомкнулась.
И все-таки врагов было больше. И дрались они с куда большей энергией, чем римляне. Хотя те только-только вступили в бой, а германцы уже успели досыта навоеваться. И в какой-то момент чаша весов начала клониться в сторону врага. Первая шеренга, изрядно поредевшая, остановилась. Строй потерял четкость. Минута – и первая и вторая шеренги смешались. Гастаты из второй, ловко орудовавшие копьями на дистанции, вынуждены были взяться за мечи.
Братья Ингенсы, Гай и Луций, старший и младший, дрались на флангах как бешеные. Средний, Мелантий, рычал и размахивал штандартом так, что красная бахрома из кистей взвихрялась, как юбка испанской танцовщицы.
– Строй! Держать! Бей! – ревели братья. Но середина уже подалась внутрь, а на флангах стало совсем кисло, хотя там стояли лучшие бойцы… Третья шеренга тоже подалась…
Черепанов левой рукой ухватил дудку, гнусавый звук дважды дернул воздух.
И его личная кавалерия (всего три десятка, но зато как вовремя!) вылетела из дыма и с двух сторон обрушилась на кипящую массу варваров.
Защелкали луки. Римляне, перенявшие тактику парфян, били навскидку прямо с седел. Промахнуться было невозможно. Легкие всадники оказались для варваров покруче, чем катафрактарии.
От удара копья можно уклониться, всадника можно остановить. Например, если проломить голову лошади топором. Но уйти от стрелы в такой мясорубке практически невозможно. Варвары дрогнули. Нет, они по-прежнему бились. Яростно и отважно. Истыканные стрелами, с отсеченными руками, с зияющими ранами, они продолжали сражаться и убивать… Но натиск ослаб, и римский строй устоял.
Снова, перекрывая шум битвы, захрипела дудка, передавая команду кентуриона: «Перестроиться в две шеренги». И еще одну: «Фланговый охват». Строй разобрался, «расправился» и снова двинулся вперед, уже не держа линию, а выгибаясь луком, охватывая толпу варваров, нет, уже не толпу, а кучку уцелевших, от силы человек сорок.
В грудь Черепанова полетело копье. Неудивительно. Красный гребень кентурионова шлема просто кричал: «Бей в меня! Я здесь главный!» Не превращать полевого командира в мишень в этом мире еще не додумались. А бросок отличный, шагов на пятьдесят. Копье со свистом пролетело мимо уклонившегося подполковника. Геннадий засек метнувшего. Явно не последний из варваров, судя по золоченым доспехам. Наверняка трофейным…
У Черепанова возникло страстное желание кинуться в драку. Натурально руки зачесались. Но он удержался. Потому что в собственном плане боя отвел себе место последнего тактического резерва. Еще не время…
Его ребята брали верх. Кольцо почти замкнулось. Варвары еще отбивались, но уже не так яростно, как раньше. Рубились, можно сказать, по инерции. И только здоровяк в золоченых доспехах да парочка громил рядом с ним орудовали мечами активно и целеустремленно. Пробивались наружу. Из общей свалки.
Черепанов легонько кольнул коня шпорами, и жеребец сразу взял легким галопом, огибая человеческую мясорубку.
Черепанов не особенно торопился. Его путь был длиннее, но зато он был верхом и ему не приходилось прорубать себе дорогу.
И все-таки он чуть не опоздал. Варвар в «навороченном» панцире сделал совершенно нечеловеческий рывок, сшиб с ног преградившего путь легионера, зарубил второго, сиганул аж метров на пять к замешкавшемуся всаднику-лучнику, сдернул его на землю и прыгнул в седло.
Если бы варвар тут же поскакал прочь, он имел реальную возможность смыться. Но германец замешкался. Вернее, задержался, чтобы вышибить из седла еще одного римлянина и «освободить» коня для одного из своих подручных. Второй подручный тоже попытался захватить лошадь, стащив всадника за ногу. Не повезло – пронесшийся мимо товарищ римлянина хлестнул спатой по затылку потерявшего шлем варвара.