Руби
Шрифт:
– Мне придется спросить Grandmere Катрин, – сказала я и быстро добавила: – Но мне бы очень хотелось.
– Хорошо. Ну что ж, – проговорил Поль, пятясь к своему мотороллеру, – я думаю, мне лучше поехать до того, как начнется этот ливень. – Отходя назад, он не отрывал взгляда от меня, зацепился пяткой за корень и плюхнулся на землю.
– Ты не ушибся? – вскрикнула я, подбегая к Полю. Он засмеялся, чувствуя неловкость.
– Все в порядке, за исключением мокрой пятой точки, – добавил он и засмеялся. Потом потянулся, чтобы ухватиться за мою руку и встать, а когда поднялся,
– Руби, – прошептал Поль, теперь уже переполненный чувством, – ты самая красивая и милая девушка на всей протоке.
– О нет, что ты, Поль, этого не может быть. Так много хорошеньких девушек, а есть и такие, у которых дорогие наряды и дорогие украшения, и…
– Мне нет дела до этих девушек, этих бриллиантов и платьев из Парижа. Ничто не может сделать их красивее тебя, – вырвалось у моего друга. Я знала, у него не хватило бы смелости сказать все это, если бы мы не стояли в тени и я могла ясно видеть его лицо. Я знала, что оно было пунцовым.
– Руби, – позвала из окна бабушка. – Я не хочу не спать всю ночь, заканчивая эту работу.
– Иду, Grandmere. Спокойной ночи, Поль, – сказала я и подалась вперед, чтобы чмокнуть его в губы еще раз, прежде чем отвернуться и оставить его одного в темноте. Потом я услышала, как Поль завел мотороллер и отъехал, и только тогда поспешила наверх в мастерскую помочь бабушке Катрин.
Она какое-то время не разговаривала, и взгляд ее был сосредоточен на станке. Затем бабушка подняла глаза на меня и сжала губы, как всегда, когда глубоко задумывалась.
– Сын Тейта последнее время довольно часто приходит к тебе, не так ли?
– Да, Grandmere.
– А что думают его родители по этому поводу? – спросила бабушка, по своему обыкновению добираясь до сути вопроса.
– Не знаю, Grandmere, – ответила я, опуская глаза.
– Думаю, что знаешь, Руби.
– Я нравлюсь Полю, и он нравится мне, – поспешила сказать я. – Что думают его родители, не имеет значения.
– Он очень вырос за этот год; он уже мужчина. И ты уже больше не маленькая девочка, Руби. Я видела, как вы смотрите друг на друга. Я слишком хорошо знаю подобный взгляд и знаю, к чему он может привести, – добавила бабушка.
– Он не приведет ни к чему плохому. Поль самый порядочный парень в школе, – упорствовала я. Бабушка кивнула головой, но ее теплые глаза все еще не отпускали меня. – Перестань заставлять меня чувствовать вину, Grandmere. Я не делала ничего, чтобы тебе было стыдно за меня.
– Пока нет, – согласилась она. – Но в тебе сидит Ландри, а их кровь имеет наклонность к пороку. Я видела это в твоей матери. И не желаю видеть в тебе.
Мой подбородок задрожал.
– Я говорю все это не для того, чтобы причинить боль, дитя.
– Разве я не могу любить кого-то чисто и непорочно, Grandmere? Или я проклята из-за крови дедушки Джека, текущей в моих венах? А что же твоя кровь? Разве она не даст мне мудрости, которая помешает попасть в беду?
Бабушка покачала головой и улыбнулась:
– Боюсь, эта мудрость не помешала мне самой попасть в беду. Я вышла замуж, и когда-то мы жили вместе, – сказала она и вздохнула. – Но, возможно, ты и права; возможно, ты более сильная и мудрая в некоторых вопросах. Ты гораздо сообразительнее меня в твои годы и намного меня одаренней. Вот хотя бы твои рисунки и картины…
– О нет, Grandmere, я…
– Да, Руби, это так. Ты талантлива. В один прекрасный день кто-нибудь увидит твой талант и предложит за него кучу денег, – пророчествовала бабушка. – Я просто не хочу, чтобы ты сделала что-то, что погубит твои шансы выбраться отсюда, подняться над болотом и протокой.
– Разве здесь так плохо, Grandmere?
– Для тебя – да, детка.
– Но почему?
– Просто это так, – сказала она и вновь принялась ткать, оставив меня на мели в море тайны.
– Поль пригласил меня пойти с ним на танцы в следующую субботу. Я очень хочу пойти, Grandmere.
– А родители разрешили ему это сделать? – быстро спросила бабушка.
– Не знаю. Мне кажется, Поль думает, что да. Можем ли мы пригласить его на обед в воскресенье, Grandmere? Можем?
– Я еще никогда никого не прогоняла от своего стола, но не рассчитывай пойти на танцы. Я знаю семью Тейт и не хочу видеть, как тебе причинят боль.
– О, этого не будет, – затараторила я, почти прыгая на стуле от возбуждения. – Значит, Поль может прийти на обед?
– Я же сказала, что не вышвырну его.
– О Grandmere, спасибо! – Я порывисто обняла бабушку. Она покачала головой.
– Если мы будем продолжать в том же духе, то нам придется работать всю ночь, Руби, – заявила она, но поцеловала меня в щеку. – Моя маленькая Руби, моя милая девочка так быстро вырастает в женщину, что мне лучше быть начеку.
Мы обнялись еще раз и начали работать; мои руки двигались с новой энергией, а сердце было наполнено новой радостью, несмотря на зловещее предостережение моей Grandmere.
Глава 2
«Ландри вход воспрещен»
Букет чудесных ароматов из кухни просочился в мою комнату, заставив меня открыть глаза и вызвав ворчание в желудке от предвкушения завтрака. Я могла уловить запах крепкого кайенского черного кофе, который варился в перколяторе, [11] и густого супа гамбо из смеси шримса и кур, который бабушка Катрин готовила в черных чугунных горшках для продажи с нашего придорожного прилавка. Я села и втянула носом соблазнительный запах.
11
Кофейник с ситечком.