Рубин во мгле
Шрифт:
– Ну, так ты хочешь этим заниматься?
Она потрясла головой, потом неуверенно пожала плечами и неожиданно кивнула. И тут же снова пожала плечами. Фредерик расхохотался, а Салли залилась краской.
– Послушай, – сказал он, – мне почему-то кажется, что ты и есть тот самый необходимый мне человек. Ведь ты собираешься что-то предпринимать, ты же не можешь жить на свой крошечный доход. Хочешь быть гувернанткой?
– Ни за что!
– Или нянькой, или кухаркой, или еще кем в этом же роде? Нет, и еще раз нет. Зато ты умеешь разбираться с бумажками и делаешь это здорово.
– Просто мне это нравится.
– Так что же ты
– Хорошо. Я согласна. Спасибо.
Они пожали друг другу руки и обговорили условия. Поначалу ее зарплатой будет стол и крыша над головой: у них не было денег, чтобы платить ей, надо было их сперва заработать. А как только фирма встанет на ноги, Фредерик будет ей платить пятнадцать шиллингов в неделю.
Когда все было решено, Салли почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Чтобы отпраздновать сделку, Фредерик послал за горячим мясным пирогом в ресторан за углом. Они разрезали его на четыре части (оставив кусок для Розы) и уселись вокруг лабораторного стола. Тремблер сварил кофе, и, прихлебывая его, Салли старалась угадать, что же такое необычайное было в этом доме. Не просто отсутствие посуды, не просто ужин за лабораторным столом в неподходящее время. И пока она ломала голову, сидя у камина в старом кресле, Тремблер читал газету, а Фредерик насвистывал и возился с реактивами. Она все еще ни до чего не додумалась, когда совсем поздно пришла Роза, замерзшая и шумная, победно держа в вытянутой руке ананас. Она разбудила Салли (которая ненароком задремала) и разругала всех за то, что они вовремя не отвели ее спать. Салли по-прежнему размышляла над этой загадкой, когда, дрожа, взбиралась на свою узенькую кровать и укутывалась в одеяло. И, только засыпая, она нашла ответ. Ну, конечно. Они не относятся к Тремблеру как к слуге. И они не относятся к ней как к ребенку. Они все равны. Вот что было странно…
Глава девятая
Путешествие в Оксфорд
Миссис Холланд узнала о смерти Генри Хопкинса от одной своей старинной подруги, женщины, исполняющей какие-то подозрительные обязанности в работном доме через улицу. Она, в свою очередь, слышала это от фабричной девчонки, чей брат мел ту самую улицу, где стояла газетная лавка, у хозяина которой был двоюродный брат – тот самый, что разговаривал с человеком, нашедшим труп. Таким простым способом и распространялись все криминальные новости в Лондоне.
Миссис Холланд была в бешенстве от провала своего агента. Так попасться! Разумеется, нечего и надеяться, что полиция поймает убийцу, следовало полагаться только на себя. Весть полетела по переулкам и улицам, как дым, проникая во дворы, растворяясь среди доков и верфей: миссис Холланд обещает большой куш тому, кто знает убийцу Генри Хопкинса. Она разослала обещание и стала ждать. Что-нибудь да всплывет, и очень скоро.
Один человек уже чувствовал за своей спиной горячее дыхание миссис Холланд. Его звали Сэмюэл Шелби.
Ее письмо застало его врасплох. Он-то был уверен, что шантаж невозможен, что все следы заметены. Надо же, из Уоппинга!
Пара дней, проведенных в панике, под конец мобилизовали в нем остатки здравого смысла, и он еще раз все хорошенько обдумал.
В письме говорилось о некоторых фактах, знать которые никому не полагалось – это правда. Но было куда больше преступлений, о которых даже не упоминалось, а что до тех первых – где доказательства? Где счета, торговые контракты, накладные, описи, где судовые документы, которые могли бы его потопить? Ничего такого не было и в помине.
Итак, думал он, здесь больше блефа, чем точной информации. Но береженого Бог бережет…
И он написал в ответ:
Сэмюэл Шелби
Судоходный агент
Чипсайд
Вторник, 29 октября 1872 года
Миссис М. Холланд
Гостиница миссис Холланд
Гиблая Пристань
Уоппинг
Дорогая миссис Холланд!
Благодарю за Ваше послание от 25 числа сего месяца. Должен сообщить, что предложение Вашего жильца для меня небезынтересно. Посему не соблаговолите ли Вы передать ему приглашение посетить мою контору в 10 часов утра в четверг, 31 числа.
Остаюсь
Вашим покорным слугой
С. Шелби.
Теперь посмотрим, что она скажет. Он склонялся к тому, чтобы вообще усомниться в существовании этого жильца, этого таинственного джентльмена; все это досужая болтовня и нелепые слухи, не более.
Утро среды было прохладно и туманно. За завтраком (яйца, сваренные в котелке) Фредерик объявил Салли, что они немедля отправляются в Оксфорд. Заодно он сможет сделать кое-какие фотографии, и, кроме того, ей же нужен кто-нибудь, кто будет ее развлекать в поезде, чтобы она опять не уснула. Он говорил весело, но Салли разглядела за этим искреннее беспокойство, к тому же, оказавшись без пистолета, она стала очень уязвима, так что его компания на этот раз пришлась очень кстати, и перспектива совместного путешествия не вызвала никаких возражений с ее стороны.
Дорога промелькнула незаметно. К полудню они уже были в Оксфорде и теперь перекусывали в привокзальном ресторане. Салли охотно разговаривала с Фредериком в поезде – рассказывала сама и слушала его, и казалось, это самое привычное и приятное для нее занятие, но, сидя с ним за столиком, накрытым для еды, она чувствовала себя удивительно неловкой и косноязычной.
– Мне кажется, тебя что-то беспокоит? – наконец спросил Фредерик.
Салли уперлась взглядом в свою тарелку, не зная, что сказать, и покраснела.
– Вовсе нет, – резко ответила она и тут же прикусила язык. Фредерик поднял одну бровь, но ничего не сказал.
Короче говоря, обед прошел не слишком весело, и после него они немедленно разделились: Салли взяла кеб до церкви Святого Иоанна, а Фредерик отправился фотографировать оксфордские колледжи.
– Будь осторожна, – сказал он на прощанье.
Ей захотелось тотчас же вернуться и извиниться, но было уже поздно.
Церковь Святого Иоанна была примерно в трех километрах от центра города, в деревне Саммертаун. Кеб довез ее прямо до Банбери-роуд, миновав недавно построенные большие кирпичные дома Северного Оксфорда. Дом священника стоял недалеко от церкви, скрываясь под огромными вязами.