Рубин во мгле
Шрифт:
Он повернул ручку двери и тихонько приоткрыл ее. Уже после благополучного завершения всей операции Эллен рассказала ему, что дверь скрипнула. Газовый фонарь за окном давал достаточно света, так что мистер Хопкинс мог оглядеть комнату почти целиком. Он подождал минуты две, сосредотачиваясь; особенно внимательно он изучал пол, однако ничего опасней загнувшегося края ковра да некоторых беспорядочно разбросанных предметов туалета на нем не обнаружилось.
Тишину нарушал лишь звук спокойного дыхания Салли да редкое дребезжание припозднившегося
И он двинулся. Он знал, где она хранила бумаги: Эллен не утаила от него ничего. Хопкинс опорожнил сумку на ковер, сверх ожиданий найдя ее довольно тяжелой. И тут из нее выпал пистолет.
Он застыл от испуга, решив, что попал не в ту комнату. Но это предположение опровергалось спящей в двух шагах от него Салли. Он подобрал оружие и проверил обойму.
– Ну, красавица, – прошептал он, – вот ты и у меня в руках.
Револьвер переселился к нему в карман, заодно со всеми бумажками, что попались ему на глаза. Он огляделся вокруг. Неужто еще проверять все ящики? Но ведь они могут быть битком набиты бумагами, и что тогда прикажете делать? Глупее не придумаешь: он, Генри Хопкинс, должен рисковать своей шкурой из-за каких-то паршивых бумажек! Он нашел пистолет – это-то куда серьезней.
Но он и не подумал убивать Салли. «Хорошенькая девочка, – изумился он, – совсем еще ребенок. Неужто Холландиха вздумала сквитаться с такой малышкой? Нет, шалишь, я в такие игры не играю».
И Генри Хопкинс бесшумно вышел.
Но он не успел отойти далеко.
Едва он завернул за угол одной из темных улиц позади Холборна, как вдруг какая-то рука обхватила его шею, какая-то нога выбила землю из-под его ног и чье-то мощное колено врезалось ему в грудь. Нож, проскользнувший между ребер, был очень холодный и мигом заморозил сердце. У Хопкинса только и достало времени, что подумать: «Не упасть бы…. пальто новое…. ну и грязища…»
Руки рванули с него новое пальто и зашарили по карманам. Часы с цепочкой… серебряная фляжка… золотой соверен и немного меди… бриллиантовая булавка… какие-то бумажки… а это что еще такое? Револьвер! Кто-то тихонько хохотнул, шаги стали быстро удаляться и замерли вдали.
Заморосило. Всплески смертельной муки дрожью пробегали в сознании Генри Хопкинса, но это продолжалось недолго, пока вся кровь не вытекла вон из пробоины в груди. Жизнь смешалась с грязной водой, бегущей в сточную канаву, и вскоре растворилась вместе с ней в темноте.
– Ах, – сказала миссис Риз за завтраком, – наша дорогая гостья уже спустились. На удивление рано, даже гренки еще не поданы. Обычно они холодны как лед к вашему приходу. Но есть бекон. Не изволите ли бекону? Или вы опять ухитритесь оставить его на тарелке, как вчерашние почки? Хотя бекон хуже катается по тарелке, чем почки, зато его можно и вовсе спихнуть…
– Тетя Каролина, меня ограбили, – сказала Салли.
Старуха взглянула на нее с интересом.
– Что вы имеете в виду?
– Кто-то проник в мою спальню и украл у меня
– Ты слышала это, Эллен? – обратилась миссис Риз к служанке, только что вошедшей с гренками. – Мисс Локхарт утверждает, что была ограблена в моем доме. А не обвиняет ли она в этом моих слуг? Вы обвиняете моих слуг, мисс?
Вопрос был задан таким разъяренным тоном, что Салли даже растерялась.
– Я никого не обвиняю! Когда я проснулась, я увидела, что моя сумка валяется вывернутая на полу и некоторые вещи из нее исчезли. Кроме того…
Миссис Риз побагровела. Салли еще не доводилось видеть людей в таком бешенстве; ей показалось, что старуха совсем обезумела. На всякий случай девушка отступила на шаг.
– Нет, ты смотри, Эллен, смотри! Вот как она отплачивает нам за гостеприимство и заботу! Прикидывается жертвой грабежа! Скажи-ка мне, Эллен: дверь была взломана? А окна разбиты и вокруг полно следов? И другие комнаты тоже подверглись нападению? Отвечай, детка. Не заставляй меня ждать ответа! Отвечай немедленно!
– Нет, мэм, – прошептала служанка самым честным и искренним голосом, глядя куда угодно, только не на Салли. – Клянусь, миссис Риз. Все на месте, мэм.
– Слава богу, на твои слова я могу положиться Эллен. Тогда скажите мне, мисс, – повернулась она к Салли, и ее лицо так перекосилось, что явственно напомнило маску какого-то племенного идола или тотема, глаза выпучились, а тонкие губы скривились в жуткой ухмылке, – растолкуйте мне, по какой такой причине эти якобы грабители, так и не проникшие, как мы установили, в дом, избрали именно вас объектом своего внимания?
– Им нужны были мои бумаги, – сказала Салли, дрожа всем телом. Она не понимала, с чего это миссис Риз так разъярилась.
– Бумаги? Бесстыжая негодница! Значит, бумаги! А ну-ка покажите мне место преступления! Нет, Эллен, я еще могу подняться без посторонней помощи. Не так уж я стара, чтобы каждый мог пользоваться моей слабостью. С дороги, девчонка, с дороги!
Это рычание адресовалось Салли, которая, совершенно смешавшись, неловко застыла между столом и дверью. Догадливая Эллен стояла в стороне, и миссис Риз заковыляла к лестнице.
У двери в спальню Салли она остановилась, ожидая, когда ее откроют, и тут снова подвернулась Эллен, которая отворила дверь, которая подставила руку трясущейся старухе и ввела ее в комнату, которая впервые осмелилась бросить победный взгляд на Салли.
Миссис Риз огляделась. Постельное белье было скомкано, ночная рубашка валялась на полу, ящики комода открыты и заполнены поспешно засунутой в них одеждой. Трогательная кучка каких-то предметов около сумки на полу – кошелек, двухпенсовик, носовой платочек, карманный дневник – не выделялась на фоне общего беспорядка. Салли поняла, что дело ее безнадежно, прежде чем миссис Риз сказала хоть слово.
– Ну? – было это слово. – Ну так что, мисс?
– Я ошиблась, – сказала Салли. – Прошу прощения, тетя Каролина.