Рубин
Шрифт:
– Я должен предупредить, что, если ты не прекратишь пятиться, мы оба вылетим из этого паланкина в любую секунду.
Уже нотки властности вернулись в этот голос, и в нем звучал давно знакомый командирский тон. И все же почему-то эти звуки не раздражали Баррет, как было прежде, а только заставили ее улыбнуться.
– Ты, я вижу, снова стал таким же невыносимым.
– Не совсем, – возразил Пэйджен. – Но я над этим работаю.
Он слегка пошевелился и напрягся, только сейчас осознав, как сильно его пальцы стискивали ее руку. Он ослабил хватку, но даже тогда не отпустил
– Мне кажется, что в голове сидит стая обезьян. И мое плечо... что случилось со мной?
– В твоем плече застрял кинжал охотника-ведды, и ты потерял много крови. Но теперь рана чистая, и кровотечение остановилось.
– Яда не было?
– Очевидно, нет.
Мита сказала, что Пэйджен будет мертв к настоящему времени, если лезвие было смазано соком одного из смертоносных растений джунглей. Пэйджен медленно поднес руку к глазам.
– Я помню очень немногое. Ты заботилась обо мне? Почему не Мита?
Баррет ощутила жаркую краску на щеках и поправила волосы в попытке скрыть предательский румянец.
– По какой-то причине эта обязанность выпала мне. Ты был в бреду в течение долгого времени, и...
– И что, Angrezi?
– Оказалось, что ты не слушался никого, кроме меня.
Пэйджен нахмурился.
– Очень неприятно. Для нас обоих.
– Можешь быть уверен, ты не был образцовым пациентом, – натянуто произнесла Баррет.
Этот невыносимый тип даже не пытается скрыть, что он предпочел бы заботу Миты?
– Я говорил... сказал... – Он остановился и откашлялся. Осторожность снова проснулась в нем.
Канпур, немедленно поняла Баррет. И так же быстро она решила скрыть от него полученную информацию.
– Говорил? К сожалению, я не могла заткнуть тебе рот. Ты говорил о Виндхэвене и твоих драгоценных саженцах чая. А потом ты молол чепуху о том, как ты ненавидишь слонов. Потом, как я вспоминаю, ты проповедовал на тему коррупции в Канди и высказал довольно много неприличных замечаний о ее величестве. Весьма жестоко, но вполне в твоем характере.
Мускул дернулся на челюсти Пэйджена.
– Ты удивительная женщина.
Не показывая, что ее тронули эти слова, Баррет слегка пожала плечами:
– Потому что я пожертвовала своим сном, чтобы заботиться о тебе? Едва ли это стоит похвалы. В конце концов, я чуть не застрелила тебя.
– Так это был твой выстрел?
– К счастью для тебя, проклятый револьвер бьет вправо.
– Что еще я говорил?
Баррет снова пожала плечами:
– Ты делился со мной всеми подробностями твоих похождений с бесчисленными роскошными и покорными женщинами. Ты был очень занятным мальчиком, мистер Пэйджен.
Сверкнув темными глазами, он притянул ее ближе.
– Я не верю тебе, Angrezi. Ни единому твоему слову. Но я не собираюсь уличать тебя во лжи. А что касается остального, я уже далеко не мальчик. Одно прикосновение может это подтвердить. Ты уже убедилась в этом, прижав свои теплые пальчики ко мне.
Жар опалил щеки Баррет, как только она вспомнила ощущение твердого органа Пэйджена под своими руками.
– Я? Я прижималась к тебе? Ты, наверное, опять бредишь!
– Никогда не пытайся меня обманывать, Циннамон. Ты так
Разъяренная Баррет выдернула ногу из-под его бедра и попыталась еще дальше отодвинуться. Но в пылу борьбы она задела его перевязанное плечо. Губы Пэйджена тотчас сжались от боли, и его лицо стала пепельно-серым.
– Боже, прости меня, Пэйджен. Я не думала...
– Ты никогда не делаешь этого, женщина, – резко прошипел он.
– Я здесь. Обопрись на меня.
Баррет участливо протянула ему дрожащую руку. Некоторое время он не двигался, странные беспокойные тени проносились в его глазах. Волна дрожи потрясла его тело. Секундой позже его рука схватилась за ее запястье стальной хваткой. Даже когда он наконец снова погрузился в тяжелый беспокойный сон, его пальцы продолжали сжимать ее руку.
Во сне его лицо было странно мальчишеским, шрам на скуле придавал ему выражение ранимости, а не угрозы. Баррет спрашивала себя, как он мог выглядеть и как вел себя до событий в Канпуре. Внезапно ей страстно захотелось, чтобы он снова стал беззаботным и молодым.
Глава 34
Они расположились лагерем на ночь после переправы через бурную реку в небольшой долине, окаймленной сандаловыми деревьями и эвкалиптами. Они были здесь в безопасности, сказал ей Нигал, после того как обследовал окрестности и не обнаружил ни единого признака погони.
По мере подъема в горы воздух становился все более прохладным, и теперь, с наступлением ночи, холодный ветер окутал все густым голубым туманом. Баррет провела час, сидя на складном стуле у кровати Пэйджена, браня его, когда он принимался размахивать руками, уговаривая выпить травяные снадобья Миты и вытирая пот во время приступа лихорадки.
Наверху горели звезды, похожие на рассыпанные алмазы в свежем прохладном воздухе гор, а дым эвкалиптовых веток поднимался клубами вверх от потрескивающего костра. После угнетающего жара джунглей это казалось совсем другим миром, миром свежим и новым, все его радости имели особую ценность.
Баррет смутно чувствовала, что здесь, в горной стране, она изменялась сама. С каждым шагом она становилась ближе к этой красивой, незнакомой земле. И ближе к волевому, задумчивому мужчине, который спал в палатке около нее. Почему-то ей хотелось, чтобы они могли продолжать это путешествие вечно, оставаясь между двумя мирами, – вечные путешественники в мире грез, свободные от законов Востока и Запада.
Потому что здесь, в зеленых предгорьях, они не были врагами, а просто двумя отчаянными людьми, старающимися остаться в живых. Они были просто мужчиной и женщиной. Но Баррет знала, что ее мечте не суждено сбыться.