Рубиновая верность
Шрифт:
Я заморочила голову бедному Кашину настолько, что он, мне кажется, готов был снести с лица земли славный город Санкт-Петербург, если бы мне это потребовалось. Он хотел слышать от меня уверения в любви, что и получил в той мере, на которую претендовал. Мне надо было, чтобы Кашин стал ручным, и он таковым стал. Когда я принялась расспрашивать его о деятельности его «Лекаря» и связей с фирмой «Здрава», он был уверен, что все дело исключительно в моем интересе к его собственной персоне. После особо расцвеченного метафорами моего «признания» в запредельной любви, Володя даже нашел в себе силы сообщить, что в фирме «Здрава» нынче
– Да ну? – «удивилась» я. – Хотя… он, кажется, учился на врача… Все-таки врач как-то ближе к «Здраве», чем несостоявшийся маркшейдер!
И я принялась зацеловывать Кашина, чтобы он решил, будто до Зацепина мне нет никакого дела. Тактический ход был верным, потому что Володе самому захотелось мне поведать об их с Ленечкой встрече.
– Представляешь, я сам так удивился, когда он приехал ко мне в фирму вместе с коммерческим директором «Здравы»! Говорю: «Ленька, ты что ли?!» Он тоже был потрясен тем, что жизнь нас опять так неожиданно столкнула.
– И чем же вы вместе с Зацепиным занимались на встрече? – очень лениво, будто на самом деле все это было мне совершенно неинтересно, спросила я.
– Мы заключали договор о поставке «Здраве» лекарственного сырья. Трав, проще говоря. Я сохранил кое-какие связи с Дальним Востоком, и мне там заготавливают некоторые лекарственные растения. Здесь такие не произрастают.
– Ну… коммерческий директор был на встрече – это я понимаю, а Зацепин-то что там делал?
– А твой Зацепин, милая моя…
– Никакой он не мой, – поспешила перебить его я.
– Ну хорошо! Не твой, а просто Ленька из вашего класса, – радостно согласился Володя. – Он, оказалось, в травах здорово разбирается, в латыни сечет. В общем, медик. Консультант, короче говоря.
– Ну и что? Заключили вы договор?
– Заключили. Сначала на одну поставку. Твой… то есть просто Зацепин… ну и лаборатория «Здравы»… Они должны были удостовериться, что сырье – годное к использованию… не радиоактивное и тому подобное…
– И что? Понравилось им твое сырье, любимый? – лаская при этом Кашина, самой хитроумной лисицей спросила я.
– Да у меня все давно проверено. Но раз хотели убедиться – кто мешает! Они, понимаешь, еще у одной фирмы, торгующей лекарственным сырьем, брали партию. Но… я так и знал, что мое лучше, потому что из района, который человек еще не успел изгадить. Теперь Ленька и их Эмма… ну ты ее не знаешь… В общем, они просто умоляют заключить с ними долгосрочный договор.
И Володька потянулся ко мне с поцелуями, и я на них ответила самым страстным образом, чтобы только не спугнуть моего бизнесмена, хотя думала лишь о том, как бы подставить Заречную, как сорвать «Здраве» договор с Володькиной фирмой, чтобы виновной оказалась «чистая и непорочная» Эмма Григорьевна. Может быть, тогда щепетильный Ленечка пошлет ее ко всем чертям, как Серую Мышку Дашеньку, и опять вернется ко мне… Что тогда станет делать Кашин, меня абсолютно не интересовало. Против Назаренко с его изощренной местью кишка у Володьки тонка. Еще более навредить Любашке Зацепиной невозможно, а у меня сейчас в Питере вообще родственников нет. После смерти деда во Владимирской области мои родители уехали жить в деревню, а старшая сестра Людмила уже давно и прочно живет во Франции. Все остальное, что мог бы придумать уязвленный Кашин, меня не пугало. Да и что может придумать многодетный папаша?
Всуе вспомнив Серую Мышку Дашеньку, я поняла, что именно она-то мне и нужна. Как отловить сего грызуна я знала, а потому, опять отпросившись в магазине, как когда-то, отправилась на отлов.
Вы бы видели глазки Дашеньки, когда я схватила ее под локоток на троллейбусной остановке. Если бы не собственное рыльце в пушку, заголосила бы она на весь Санкт-Петербург.
– Что надо? – прошипела Дашутка, зло поблескивая мышиными глазками.
– Пройдем, милая, в наше место, – сказала я и потащила ее к уличному пивбару.
У меня создалось такое впечатление, что мы оттуда и не уходили. Заведение было все таким же полупустым, и тот же самый официант, он же бармен, лениво жевал бутерброд с красной рыбой. Я сделала тот же жест, который демонстрировал отсутствие желания выпить пива, и обрадованный парень, уютно угнездившись в уголке, забросил в ненасытный рот чуть ли не целый бутерброд. Я не к месту подумала о том, сколько же он заглотил жратвы за время нашего с Дашенькой отсутствия. Интересно, на что сейчас списывают убытки: на усушку и утруску, как в советские времена, или на пробегающих мимо беспризорников, которым вряд ли построили то, что обещали, на назаренковские деньги?
Не знаю, о чем в тот момент думала Дашенька, но на бармена с красной рыбой во рту она не смотрела, в чем, собственно, и была главная ошибка ее жизни. Ей бы кокетничать с каждым попавшимся мужичком. Авось кто-нибудь на нее и запал бы. Но, видно, мамаша – учитель великой и могучей русской литературы – воспитывала ее по-другому.
– Что вам нужно? – опять повторила Серая Мышка, как только я перевела взгляд с непрестанно жующего парня на нее.
– Ничего особенного! Всего лишь любое деловое письмо фирмы «Здрава» на бланке с печатями и подписью Заречной Эммы Григорьевны.
– Зачем?! – взвизгнула она, порываясь вскочить.
– В общем так! – Я посадила ее взглядом на место. – Хватит корчить из себя оскорбленную невинность. – Сиди и слушай! Нечего мельтешить у меня перед глазами!
– Вы не смеете! – снова пискнула Мышь, но уже гораздо тише и жалобнее.
– Еще как смею, – сказала я и самым живодерским образом улыбнулась. – Не скажешь ли ты мне, Дашенька, где нынче бывшая секретарша Заречной Беллочка?
Я нисколько не сомневалась, что после моего визита в приемную Эммы Григорьевны с последующей пропажей ежедневника Беллочка уже не служит в «Здраве», и не ошиблась. Возможно, что выставили и беспечного охранника, но его судьба в данный момент была менее интересна, чем Беллочкина.
– Н-не знаю… – проговорила Мышка.
– Так вот: о тебе тоже никто больше ничего не будет знать в «Здраве», если я расскажу Заречной, кто напустил меня на ее след, что и привело к грандиозному скандалу. Тебе же Леня… в смысле, Леонид Сергеевич Зацепин рассказывал, что в результате твоих военных действий произошло, не так ли?
Серая Мышка мелко закивала, а маленький носик опять покрылся испариной. Я же безжалостно продолжала:
– Тебя уволят не только без выходного пособия, но еще и с такими документами и характеристиками, с которыми вообще больше ни в одно приличное место на работу не примут, ясно?!