Ручей на Япете (сборник)
Шрифт:
— Ноль девяносто восемь…
— Одиссей! — осторожно позвал Валгус. — Ты еще понимаешь?
— Не понял, — сказал Одиссей. — Ноль девяносто семь…
Торможение было стремительным, словно Одиссей чувствовал, как стремится Валгус в родное человеческое пространство. Тяжелые перегрузки, а как на душе — легко? Валгус сидел в кресле, закрыв глаза. Мысли не шли. Валгус сидел так несколько часов, пока Одиссей снижал скорость до необходимой отметки. Наконец столбик интегратора замер.
— Ищи шлюпку, Одиссей, — сказал Валгус, не открывая глаз.
Зачем, собственно, шлюпка?
— Шлюпка обнаружена.
Все тот же невыразительный голос, но теперь и слова не лучше.
— Взять на борт!
Да, открытие будет привезено. ТД поздравит, и все остальные тоже. Потом ТД сделает строгое лицо и скажет: «Не думайте, что вы что-то завершили. Вы лишь начали. Надо еще тысячу раз проверить. Построить такие корабли, которые не становились бы умнее пилотов. Продумать — как бы это сказать? — отношения, что ли? — с теми, кто уже там, в надпространстве, с «Арго» и прочими… А физическая сущность этого лишнего измерения? А его математическое обоснование? Не придется ли создавать новое исчисление? А… еще тысяча вопросов? Ведь мы пока всего лишь открыли это надпространство, а людям надо в нем летать далеко… А еще надо научиться в нем двигаться!» Примерно так скажет Туманность Дор. Но не это тяготит: это все нормально, конец одного есть начало другого. Не это…
Валгус не стал додумывать и пошел осматривать шлюпку, тем временем уже принятую на место. Валгус забрался в кабину; все было в порядке, только оставленные им материалы разметало по всем углам — при выбросе, верно. Он собрал их, хотел отнести в рубку, затем задумчиво положил на пол. Минуту постоял, высовываясь из шлюпочного люка, ничего не делая: не хотелось ничего делать.
Почему тебе муторно, это ясно. Никак не можешь забыть, что Одиссей мыслил, а сейчас он — опять устройство, горсть криотронов, и только. И он пошел на это ради тебя. Он тебе помог, а ты ему?
Ладно, об этом можно думать без конца. А пока надо вспомнить, что на свете существуют порядок и нормальная последовательность действий. Шлюпка принята — полагается соединить ее приборы с сетями корабля, сравнить показания, занести в журнал…
Валгус присоединил все как полагалось и вернулся в рубку. Приборы шлюпки показывали, в общем, то, чего и следовало ожидать. Только хронометр… Он что, испортился?
Валгус проверил. Нет. А корабельные устройства? Нет, и они в порядке. А почему такая разница в показаниях? Это не релятивистская разница; даже простым глазом видно, что расхождение слишком велико. На всякий случай попробуем вычислить точно. Надо понять…
Он включил вычислитель, задал ему проанализировать показания хронометров «Одиссея» и шлюпки. Нажал кнопку пуска. И внезапно вздрогнул.
— Я так и думал, — сказал Одиссей. — Ты не волнуйся, тут будет разница в восемнадцать минут, безвозвратно потерянных, помимо парадокса времени.
— Одиссей! — От крика, казалось, дрогнули переборки.
— Это время потеряно при переходе в надпространство и выходе обратно. Похоже на взаимопереход времени и энергии: ведь она тоже не балансируется, но это ты знал и раньше. Вам еще придется над этими данными подумать.
— Ты жив, Одиссей, — тихо проговорил Валгус. — Живем, друг!
Одиссей молчал. Потом заговорил снова:
— Я записываю эту мысль и присоединяю к хронометру. Как только вычислитель затребует его показания, запись включится. Все-таки полезно уметь размышлять. Прощай еще раз, Валгус…
Голос смолк, запись кончилась. Валгус уронил голову на пульт. Прошли минуты. Он вскочил.
Но «Арго»-то выходил в это пространство! Ну да, иначе Валгус не увидел бы его тогда на экране. Выходил, чтобы встретить Одиссея. Но ведь здесь и Арго всего лишь кибер. Как же он смог вернуться в надпространство?
Но ведь смог же! Где ты, логика? Ага, кажется, вот возможность: там, у себя, он заблаговременно выработал программу. Хотя бы такую: затормозиться, выполнить определенные действия и вновь, разогнавшись и включив генераторы, уйти туда. Примитивная программа.
Одиссей, правда, и такой программы сейчас в себя не заложит. У него ее нет. У него на борту пилот, и он может выполнять лишь команды пилота. Его инициатива сейчас равна нулю. Зато твоя… Валгус, Валгус, ты поглупел, бродяга. Как ты мог забыть о такой простой возможности?
— Ладно, — сказал Валгус. — Ты получишь программу, Одиссей.
Он пообедал: этим никак не следовало пренебрегать, на шлюпке придется жевать всухомятку. Вот не подумали устроить, чтобы и на ней был обед… Привычно ворча — а это означало, что он наконец-то приходит в норму, — Валгус извлек из всех аппаратов сделанные ими записи.
— Это тебе не пригодится, старик, — сказал он.
Все записи он перенес в шлюпку и аккуратно уложил. Забрал бритву, зубную щетку, фотографию с переборки и все остальное, что никак не могло пригодиться Одиссею. Вынул кристалл, на котором записывались их разговоры. Это — специально для ТД.
Затем Валгус попотел с контрольной автоматикой, проверяя системы и устройства корабля, пока не убедился, что все работает на совесть. Валгус закрепил в нормальном положении выключатель, снимавший с Одиссея ответственность за человека: человека больше не будет.
База уже недалеко, Одиссей вышел хорошо. Пара суток в неторопливой шлюпке — и все. Не так страшно. Да в шлюпке, если подумать, вовсе и не тесно. Просто уютно, и главное — все под рукой.
А действуй Валгус строго по инструкции, Одиссей сейчас все равно был бы там. Но людям не получить бы этих записей. Не видать того светового моря. Не сделать бы открытия…
Так рассуждая, Валгус ввел программу. Это была все та же программа эксперимента. Разогнаться, включить генераторы, пробить. А дальше сообразит сам. Там уж Одиссей сообразит.
— Внимание! — сказал Валгус громко. — Готовность — сто. Начать отсчет! В момент «ноль» выполнять программу без команды!
— Ясно, — сказал Одиссей.
Валгус усмехнулся.
— Ну будь! — сказал он и даже подмигнул сам себе. Потом замкнул цепь, по которой подавалась команда.
— Сто, — сказал Одиссей.