Руденко. Генеральный прокурор СССР
Шрифт:
Покушение на прокурора
Сейчас покушения на жизнь и даже убийства государственных и общественных деятелей, депутатов стали чуть ли не нормой нашей жизни. Тогда же, в начале 60-х годов прошлого столетия, было совсем иначе. Террористические акты, конечно, случались. Но их было мизерное количество, они не наводили, как теперь, страх на окружающих, ибо о них мало кто знал. Чаще всего их совершали либо психически неполноценные, либо неуравновешенные люди под влиянием каких-либо обстоятельств. И совсем уж редко – вполне осознанно, хладнокровно и расчетливо. Именно такое покушение и было совершено на первого заместителя прокурора республики (он исполнял тогда обязанности прокурора) Бориса Васильевича Кравцова тихим сентябрьским утром 1964 года прямо у входа в здание Прокуратуры РСФСР на углу Кузнецкого моста и улицы Жданова (теперь – Рождественка).
Террористом оказался пятидесятилетний житель Дагестана, некий Мататья Исакович Исаков. Кто же он такой, этот Исаков? Что толкнуло его на преступление?
Исаков проживал в городе Дербент Дагестанской АССР. В свое время участвовал в Великой Отечественной войне. Образование имел низшее, работал до 1957 года в колхозе «Путь к коммунизму» на должностях, связанных с материальными ценностями: счетоводом, заведующим складом, завхозом, а последнее время – уполномоченным по реализации вина колхозникам. В то время в колхозах трудодни начислялись «натурой». Но не каждый пойдет торговать вином. Вот они и действовали через уполномоченных. Работа было неплохая, прибыльная. Исаков часто выезжал в командировки за пределы республики. Но вскоре эта «лавочка» закрылась – вино на трудодни давать перестали. Ведь у колхозников и своего девать было некуда. Нужда в уполномоченных отпала, и Исакова перевели на другую работу, более тяжелую и уж совсем не прибыльную. Денег у него поубавилось. Тогда он предъявил претензии к правлению колхоза, считая, что ему неправильно оплатили командировочные, а также не полностью начислили трудодни. Правление это требование отвергло, и он обратился в суд, который удовлетворил его иск частично.
Исаков озлобился на всех и вся. Поскольку писать он умел, то стал «строчить» жалобы о том, что, дескать, притесняют его, обижают, а председатель сельскохозяйственной артели такой и сякой, ворует, злоупотребляет властью. Конечно, ни один такой сигнал без внимания не оставался. Приезжали в колхоз проверяющие, комиссии из республиканских органов и даже из Москвы. Жалобами Исакова занималась и Прокуратура РСФСР. Но факты – вещь упорная. Они или есть, или их нет. Недостатки, естественно, кое-какие выявлялись, но никакого «криминала» в действиях председателя не находили. Поэтому ни следствия, ни суда, как того требовал Исаков от проверяющих, не назначали. Бывший уполномоченный еще сильнее распалялся. Теперь он писал жалобы уже и о том, что члены комиссий вступили в сговор с председателем артели. До бесконечности это продолжаться не могло, и Исакову просто перестали верить.
Озлобление толкнуло его на хулиганскую выходку. Он был исключен из членов сельскохозяйственной артели. А за хулиганство дербентский народный суд приговорил его к одному году лишения свободы. В заключении Исаков продолжал писать жалобы.
Освободившись, Исаков стал работать в различных совхозах, получая иногда неплохие деньги (до 400 рублей в месяц). Но озлобление его не только не утихло, но, напротив, усилилось. Особенно после того, как народный суд Дербента 5 мая 1961 года удовлетворил иск А. X. Хаимова, предъявленный к Исакову о взыскании с него долга в сумме 2,9 тысячи рублей. Вместо того чтобы обжаловать решение суда в вышестоящие судебные инстанции, Исаков пустил в ход испытанное оружие – перо. И вновь застрочил жалобы. Он расценил решение суда как продолжение преследований.
Исаков обратился в Министерство обороны, в адрес XXII съезда КПСС и другие инстанции с требованием пересмотра его дела. Жалобы переправляются в Прокуратуру РСФСР, которая дала соответствующие поручения прокуратуре Дагестанской АССР. Та не нашла оснований для опротестования решения суда. Наконец, по поручению ЦК КПСС этим гражданским делом стала заниматься и Прокуратура РСФСР. Истребовав из Дагестанской прокуратуры все материалы и тщательно изучив их, начальник отдела по надзору за рассмотрением в судах гражданских дел М. М. Синицын 7 декабря 1961 года направил Исакову ответ о том, что его требования необоснованны, а жалоба оставлена без удовлетворения. Неугомонный Исаков добивается приема в Прокуратуре СССР, где от него было принято заявление, в котором он недвусмысленно грозился в случае неудовлетворения его просьбы совершить «грубое преступление» и «за это получить высшую меру наказания».
В начале мая 1962 года его принял первый заместитель Прокурора РСФСР Кравцов. Борис Васильевич выслушал взволнованного и нервного посетителя, посмотрел документы, принял от него жалобу и пообещал еще раз во всем тщательно разобраться. Поскольку Исаков указывал на наличие имеющихся у него каких-то новых документов, подтверждающих его правоту и ранее не исследованных судом, Кравцов приостановил исполнение решения народного суда и поручил прокуратуре Дагестанской АССР в порядке надзора еще раз проверить дело.
Однако Исаков никаких дополнительных материалов не представил, и вскоре приостановление исполнения решения суда было Прокуратурой РСФСР отменено. Исаков вновь принялся «бомбардировать» своими жалобами Прокуратуру СССР и редакции газет, вплоть до «Пионерской правды».
В этот период в личных записях Исакова и в его устных высказываниях стали все явственнее звучать намерения убить Кравцова, а также председателя колхоза Гильядова.
4 сентября 1964 года Верховный суд Дагестанской АССР рассмотрел в порядке надзора гражданское дело по иску Хаимова и еще раз подтвердил правильность вынесенного дербентским судом решения. После этого Исаков решил привести в исполнение свой замысел об убийстве Кравцова. Он откопал спрятанный им еще в 1946 году недалеко от дома револьвер системы «смит-вессон», калибра 8,3 мм. В апреле 1964 года он приобрел для него у каких-то военнослужащих шесть боевых патронов от револьвера системы «наган». Прихватив с собой револьвер и патроны, 6 сентября Исаков выехал в Москву.
В столице он остановился в четвертом корпусе гостиницы «Ярославская» и вновь стал обивать пороги партийных и советских органов, везде оставляя многочисленные заявления и жалобы. Одновременно установил наблюдение за Кравцовым у здания Прокуратуры РСФСР, отмечая, когда он приезжает на службу и уезжает домой. 25 сентября он появился в приемной Прокуратуры РСФСР и настаивал на повторном приеме его Кравцовым. Ему резонно ответили, что оснований для этого никаких нет, а определение Верховного суда Дагестанской АССР от 4 сентября он может обжаловать в Верховный суд РСФСР. Исаков ушел из приемной, высказывая угрозы.
На другой день утром, выпив четвертинку водки, Исаков отправился в Прокуратуру РСФСР, где появился в восемь часов пятнадцать минут.
Аппарат Прокуратуры РСФСР начинал в те годы работу в 9.30 утра. Кравцов всегда приезжал заблаговременно. И на этот раз его служебная «Волга» остановилась на улице Жданова у дома № 9 примерно в 8 часов 30 минут. Борис Васильевич, не спеша, вышел из нее и направился к подъезду прокуратуры, выходящему на Кузнецкий мост. Не успел он взяться за ручку массивной двери, как услышал резкий хлопок и сразу же за этим почувствовал сильный удар в правое плечо. Обернувшись, Борис Васильевич увидел человека, который хладнокровно целился в него. Над стволом направленного в прокурора револьвера еще висел дымок от выстрела.
Преступник стрелял в спину. Вот-вот должен был грохнуть второй выстрел. Но его не последовало, благодаря мгновенной реакции шофера Карпова.
Рассказывает Юрий Карпов:
«Только захлопнулась правая передняя дверь автомашины, прошло, по моему мнению, не более тридцати секунд, я еще не успел выключить мотор, как вдруг неожиданно раздался громкий выстрел. Я сразу не понял, что это был выстрел из револьвера, и вначале подумал, что это выстрел из глушителя моей автомашины. Я мгновенно дернул за ручку капота и одновременно взглянул в лобовое стекло автомашины. С правой стороны крыла моей автомашины на середине тротуара, я увидел незнакомого мужчину, одетого в темно-синий плащ. В левой руке он держал сумку черного цвета, а в правой руке какой-то предмет, завернутый в тряпку. Стоял мужчина так, что я хорошо видел его руки и потому запомнил хорошо, что он держал в руках. Одновременно с этим я из лобового стекла машины увидел заместителя прокурора РСФСР Кравцова Б. В., который обернулся лицом к мужчине, они находились друг от друга примерно на расстоянии не более четырех метров… Мужчина, который стоял недалеко от моей автомашины, стал приподнимать правую руку с предметом, завернутым в тряпку. Меня сразу же пронзила мысль, что это он стрелял и снова намеревается выстрелить. Он немного повернулся в сторону, где находился Кравцов. Я мгновенно выскочил через правую дверь из автомашины, подбежал к мужчине, который стоял от машины не более чем в полутора-двух метрах и схватил за предмет, который мужчина держал в протянутой в сторону Кравцова Б. В. руке. Только в этот момент я понял, что в руке у мужчины находится оружие, из которого он стрелял в Кравцова Б. В. В моей левой руке оказался ствол оружия, завернутого в тряпку… Вторично мужчина выстрелить не смог, т. к. я вывернул у него оружие. Оно оказалось у меня в левой руке, держал я его за ствол».