Рухнама
Шрифт:
Граждане Туркменистана обязаны платить государственные налоги и иные выплаты в предусмотренных законом порядке и размерах.
Ни одного человека нельзя вынуждать давать показания и объяснения против себя или близких родственников.
В Туркменистане нет преследования по политическим мотивам, нет и тюрем для политзаключенных.
В Туркменистане нет никаких конфликтов, унизительных разборок друг с другом. Здесь царит стабильная политическая обстановка, народы живут в мире и согласии друг с другом, служат одному государству. Туркмены, а также проживающие в Туркменистане русские, узбеки, казахи, украинцы, азербайджанцы, белуджи, армяне, сложившись
Туркменский народ обладает врожденным чувством уважения к другим народам, их религиям и вероисповеданию. Будучи гуманным, справедливым, щедрым, сдержанным и дружелюбным, туркменский народ почитает за честь жить в мире и согласии с другими народами. Никогда среди туркмен не было межнациональных споров и конфликтов, даст Бог, и впредь не будет!
Независимый, нейтральный Туркменистан — новое государство на карте мира. Но оно пришло в этот мир с большим запасом прочности и самодисциплины, во всем полагаясь на себя, никого не утруждая и никому не создавая проблем. Его государственная структура подчинена задаче воспроизводства жизни общества с учетом лучших национальных и мировых традиций государственного строительства.
Дорогие соотечественники!
Я часто об этом говорю, и хочу вновь подчеркнуть, что туркмен в их истории истребляли не извне, а изнутри. Подчеркиваю это для того, чтобы заострить ваше внимание на том, как важно извлекать уроки из истории. Великие туркменские государства, султанаты рухнули, не выдержав внутренних раздоров. Еще Горкут ата говорил, что туркмен могут погубить три вещи: распри, высокомерие и подлость.
Известно, что некоторые люди законные претензии к ним воспринимают как ущемление своих прав. Напротив, иногда права личности нарушаются безо всяких на то законных оснований из-за критических высказываний, а то и прямых наветов в чей-то адрес. Будем откровенны: и то, и другое свойственно туркменам, и это необходимо из нашей жизни искоренять. Необходимо понять и объяснить самим себе природу этих явлений, уходящих в наше недавнее прошлое.
Все 74 года советской власти мы были мишенью для критических стрел. Мы привыкли к постоянным нападкам, издевательствам над нами. И мы терпели это, потому что были лишены самого главного — права голоса. На любом бюро или пленуме ЦК КПСС, на любом общесоюзном совещании в Москве непременно критиковали туркмен. И это вошло в привычку, стало традицией. Нас критиковали за «вредные пережитки прошлого», «отсталость общественного сознания», «слабый экономический рост», короче говоря, за все мыслимые и немыслимые грехи.
Но главное — никого не интересовали причины такой «отсталости», никто и никогда не задавался вопросом: а в чем же дело? Мы же молчали и соглашались со всем. Дальше — хуже: мы взяли за правило позорить самих себя и, что характерно, преуспели в этом деле. Особенно усердствовали представители творческой элиты: многие из них буквально били себя в грудь, хулили традиции и обычаи своего народа, его нравственность. И пошло-поехало: все стали по поводу и без повода стыдить, увещевать друг друга. Все, словно сговорившись, в одночасье забыли о том, что такое национальное достоинство, гордость за свой народ, его историю. И что самое печальное — все это делалось руками самих туркмен.
Я хорошо знаком с историей своего народа в советском,
В 20-30-е годы это была борьба между большевиками и меньшевиками, между выступающими за социализм и его противниками, теми, кого называли баями и кулаками. В 30-40-е годы клеймили так называемых националистов, которым противостояли «сплоченные» ряды коммунистов-атеистов. Внутренняя борьба велась под разными лозунгами, но с одинаковым кровопролитием и преследованиями. Туркмены, как, впрочем, и все другие народы СССР, как нация были лишены возможности изучать и осмысливать свою историю и судьбу.
Была ли в том вина собственно туркмен, а если и была, то в какой мере? Для нас это принципиальный вопрос. Из истории не вычеркнешь факт образования в 1922 году Союза ССР. В те годы и развернулась внутрисоюзная борьба, принявшая маску борьбы нового со старым, религии с атеизмом. Под этой маской туркмен и толкали на унижение и самоуничижение, всячески подстрекали. Внутрипартийные чистки продолжались и после войны, в 40-50-е годы, и хотя борьба с национализмом обрела другие, более скрытые формы, она продолжалась вплоть до 60-х годов. Немалая часть интеллигенции стала жертвой этой борьбы, осуждена и сослана в далекие окраины СССР.
В 60-70-е годы начались чрезмерные восхваления дутых успехов, превозношение существующего строя, власти и личности. Естественными стали приписки, очковтирательство. Это стало болезнью общества, тяжелым недугом, поразившем все его структуры. Превалировало политическое мышление, люди разучились думать, иметь собственное мнение. Их приучили бурно аплодировать и бить себя в грудь, соглашаться со всеми решениями партии и произносить в ее честь бесконечные здравицы. Человек как самостоятельная личность ничего из себя не представлял, его роль в обществе была низведена до нуля.
Массовое сознание формировало общественное мнение, которое, в свою очередь, свело на нет понятие личной ответственности. Коллективное сознание определяло решение всех управленческих вопросов. Тенденции советской демократии выдавались за высшие нравственные достижения нового общества, которые были ничем иным, как беспочвенными, бесплодными лозунгами. Словно метастазы злокачественной опухоли, эти фальшивые лозунги пронизали все общество, парализовали, а затем и взорвали общественный организм под названием советская система.
Естественно, что последствия этой болезни не могли исчезнуть сразу, не могли не наложить отпечаток на сознание и поведение людей. Заложником системы оказался и туркменский народ, поддавшийся общей болезни и из-за безысходности своего положения, и в какой-то мере в силу своей доверчивости. Когда же наступило отрезвление, стало ясно, что болезнь зашла слишком далеко, поразив не только сознание людей, но саму их способность жить самостоятельно и ответственно.
Глубоко ошибается тот, кто недооценивает последствия столь массового поражения общественной психологии, кто не видит в них серьезного тормоза для дальнейшего движения вперед. Как всякие последствия тяжелой болезни, они подлежат терпеливому и грамотному лечению. Но мы обязаны это сделать. Это наш долг перед самими собой и перед будущими поколениями.