Рухнувшая с небес
Шрифт:
Представить, что такое совершил Адам, было чрезвычайно трудно. Тем не менее, это было так.
Первая-женщина-на-земле была создана для любви.
Первый-мужчина-на-земле этого не оценил. Он предал любовь. Так что же ждать от его мужественных потомков?
Еще немного и Вероника станет феминисткой, как Лилит.
Лилит, Лилит, а ведь она как-то по-другому смотрит на Замятина! Между ними явно есть какое-то чувство. Очень похожее на то, которое остается у бывших любовников, расставшихся по взаимному согласию хорошими друзьями. Или похожее на то, что испытывают
Вероника решительно остановила свой выбор на костюмчике в морском стиле, положила в сумку черное платье и занялась макияжем.
После того, как она при всем параде, в боевой раскраске племени следивших-за-своей-внешностью-дам предстала перед зеркалом, раздался звонок мобильного телефона. Лилит сообщила ей, что ждет девушку у подъезда в машине, присланной Максимом Замятиным.
Вероника улыбнулась своему отражению, положила в карман пиджачка фиолетовые очки, схватила сумку и выскочила за дверь.
Сегодня или никогда! Ее сердце билось так сильно, что грозило вырваться из телесного плена и упасть к ногам всемогущей Лилит.
Машина оказалась огромным черным лимузином, где место водителя занимал хмурый мужчина преклонных лет. Вероника за тонированными стеклами не разглядела бы его хмурую физиономию, но он сам вышел и помог ей сесть в салон. Там в гордом одиночестве восседала восхитительная приятельница Ветровой. Она была в обтягивающем белом платье, цвет которого изумительно оттенял ее черные, как крыло ворона, волосы, и в… красных шпильках. Шею украшало жемчужное ожерелье, на руках с длинным ярко розовым маникюром висели жемчужные браслеты. Серьги, разумеется, тоже были из жемчуга, перломутрово-красноватый оттенок которого Вероника видела впервые.
Лилит занималась разглядыванием толстой папки с белыми листами, закрывающей ее точеные колени.
«Сценарий», — предположила Вероника и обрадовалась.
Сказка, так не похожая на быль, продолжала сбываться.
— Да, это сценарий, — кивнула ей Лилит, словно умела читать мысли. — Костя предлагает тебе главную роль в его фильме. Боевичок со спецэффектами, но ничего, мне нравится. Для первого фильма подойдет. Пробегись глазами, — и Лилит отдала папку девушке.
— Предлагает мне? — удивилась Вероника, трепетно прижимая сценарий к груди, уронить сценарий в актерской среде означало дурную примету. — Он же меня не знает! Видел пару раз, но вряд ли запомнил.
— Глупости, — отрезала Лилит, — достаточно того, что я твой продюсер. Поверь, дорогая, бездарности я бы не помогала.
Веронике показалось, что это именно то, что она хотела сегодня услышать.
Яхт-клуб находился за городом, но до него домчались быстро, как будто на дорогах не было автомобильных заторов. Максим
Вероника заметила его белый костюм издали и благодарно вздохнула: по всей видимости, ни Лилит, ни Максим не собирались сохранять траур по Стебловой. С другой стороны, как призналась Лилит, подругами они не были. И Замятин не был Инге другом.
Если бы исполнилось еще одно желание Вероники, и этот высокий, мускулистый, стройный брюнет с восхитительными карими глазами хотя бы на один день стал ее кавалером…
— Шикарно выглядишь, — заметил Максим, помогая Лилит выбраться из лимузина.
Изумленную и влюбленную Веронику в это же время пытался вытащить из автомобиля хмурый водитель. Она беспомощно хлопала длинными ресницами, молча открывала и закрывала рот, как карп, выброшенный злодейкой-судьбой на берег, и никак не могла вспомнить, кто по этикету здоровается первым: мужчина с девушкой или девушка с мужчиной. С какого перепугу ей показалось это важным, Вероника не понимала. Она смотрела на Замятина и сидела парализованная, как потерпевшая в дорожно-транспортном происшествии, где только что переехали ее сердце.
— Мамзель, — водитель напомнил ей о своей протянутой руке.
— Ах, да, здравствуйте! — спохватилась Вероника и поздоровалась почему-то с водителем. Тот крайне удивился, но выбраться из машины Ветровой все же помог.
Услышав звук ее голоса, обернулся Замятин.
У Вероники подогнулись коленки, когда она поймала его настороженный, но такой заинтересованный взгляд!
Любая женщина, сколько бы ей не было лет, по какому-то странному наитию свыше сразу чувствует на себе мужской интерес. Вероника не просто почувствовала, ее обдало этим интересом с головы до ног, пошатнуло, словно порывом ветра и обволокло мягким теплым облачком.
— Я рад, Ника, — шагнул к ней Замятин, — что вы приняли мое предложение. Без вас нашему обществу не хватало бы чистоты и непосредственности.
Вероника усмехнулась, да уж, непосредственности у нее, хоть отбавляй.
Но после его слов стало гораздо легче воспринимать действительность.
Они втроем направились к причалу, заполненному до оказала белоснежными красавицами, горделиво покачивающимися на прибрежных волнах. Яхту Замятина Вероника узнала сразу, и это ее не обрадовало. На белом боку изысканной посудины виднелась надпись «Ламия». Вероника знала, что по Библии это второе, менее распространенное имя Лилит. Она вспомнила, что где-то читала: Ламия вторая сущность Лилит, более злобная и агрессивная.
— Лилит! Неужели?! Какой сюрприз!
С яхты им махала модель Радянова, поддерживаемая неизменным спутником — златокудрым красавцем, словно сошедшим с полотна живописца.
По ее телу пробежался неприятный холодок от взгляда всадника Апокалипсиса. Вероника достала из кармана очки и водрузила их на нос.
Глаза Радяновой от палящего солнца тоже оберегали очки, Лилит редко когда снимала похожие на Вероникины «киски», так что выделяться здесь Ветрова не будет, а очки предохранят ее от назойливого внимания.