Руины Изиды
Шрифт:
Наконец Цендри решилась и ответила:
— В пределах Сообщества, уважаемая леди, между мужчинами и женщинами нет конкуренции за получение престижных постов и званий. Единственным условием для получения ответственной работы является способность выполнять ее, пол никакого значения не имеет. У нас не принято обращать на него внимание, поэтому я никогда не думала, что в качестве помощника обязана брать только женщину, поскольку… — Цендри помолчала, вспомнив, что для обозначения мужчины местоимение «он» используется в языке Изиды только в одном случае —
После недолгого размышления Ванайя сказала:
— Вы, надеюсь, не будете отрицать тот общеизвестный факт, что мужчины по своим биологическим данным не способны к некоторым видам деятельности, и было бы просто негуманно заставлять их конкурировать с женщинами в этих областях. — Она посмотрела на Дала. — Разумеется, то, что я говорю, к вам не относится, но, дорогая ученая дама, неужели вы не понимаете, что излишнее образование подавляет в мужчинах их основную функцию?
Цендри с любопытством отметила, что Ванайя, видимо щадя ее чувства, избегает употребления местоимения "оно".
— Мужчины, — продолжала свои умственные упражнения Проматриарх, — это физически сильные создания, и, развивая в себе такие сугубо женские таланты, как музыкальность и понимание искусства, они делаются слабее. Во многих случаях у них даже исчезает способность к продолжению рода. Нет, — быстро поправилась она, — есть и исключения, но ответьте мне, ученая дама, остались ли в Едином Сообществе мужчины, сохранившие в себе способность быть приятными женщине?
Цендри бросила взгляд на Дала, с презрительной улыбкой выслушивающего разглагольствования Проматриарха, и испугалась. "Он готов взорваться", — подумала она и умоляюще посмотрела ему в глаза. Дал понял молчаливую просьбу Цендри и еле заметно кивнул.
— Уважаемая леди Ванайя, — заговорил он, — мужчины, отчасти разделяющие некоторые ваши взгляды, жили в моем родном мире, на планете Пионер, лет пятьсот назад. Они, как и вы, тоже думали, что духовное развитие ослабляет мужчину. Скажу вам, что у нас мужчины стали заниматься наукой и искусствами только в последние сто лет. Мой дед, например, считал в мужчине склонность к наукам крупным недостатком, даже поэты и музыканты вызывали у него куда меньше презрения, чем ученый.
— То есть на Пионере сохранились некоторые черты матриархата? — спросила Ванайя вполне серьезно, и лицо Цендри помрачнело.
— Не знаю, — ответил Дал, — с чего вы это взяли? Мне, по крайней мере, недостает моей учености, чтобы их обнаружить, — закончил Дал с грустной улыбкой, едва скрывающей его издевательский тон.
"Черт подери! Что он говорит! — Цендри еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Но Проматриарх тоже хороша, это ж надо додуматься до такого. Черты матриархата на Пионере! Не матриархата, а патриархата, да и то все это уже в далеком прошлом. Но Дал ведет себя неправильно, Ванайя может понять, что он смеется над ней".
Внезапно Цендри начала анализировать систему на Пионере. "Собственно, и патриархата как такового там не существовало, так как права женщин там никогда не ущемлялись. Просто в том мире, где жил Дал, и некоторых других мирах имело место некоторое преувеличение, доведение до абсурда некоторых общих тенденций, господствующих во всем Сообществе. И вполне естественно, что, когда деятельность мужчины ограничивается войной и вообще занятиями, требующими соревновательности, конкуренции, может возникнуть некоторое предубеждение против женщин. Естественно? Странно, ведь оно может и не возникать. Но возникает же! Тогда почему?"
Снова перед Цендри встали вопросы, ответы на которые она не могла найти. Пребывание здесь начинало вносить в ее мысли сумятицу. Цендри решила отвлечься и занялась фруктами. Они имели странный, но очень приятный вкус. Как практически все на Университете, Цендри приучила себя есть практически все, что считалось съедобным, не только не испытывая при этом ни отвращения, ни неприязни, но даже пытаясь найти в неизвестных кушаньях свои достоинства. Сейчас она заметила, что большинство блюд здесь были приготовлены из круп, овощей и фруктов. "Интересно, — подумала Цендри, — как здесь относятся к мясу?"
— Дорогая ученая дама…
— Слушаю вас, леди Ванайя…
— Простите меня, если я чем-то обидела вас, — сказала Проматриарх, — но мы здесь не любим формальностей. — Она посмотрела на Миранду. — Моя дочь изучала формы поведения и речи, принятые у вас, и говорила мне, что я должна следовать определенным правилам. Однако мне кажется, что на Университете, где переплетается множество культур, люди отказываются от излишней официальности в обращении. Я хотела бы узнать, как вас зовут, ученая дама, и можно ли мне называть вас по имени.
— Меня зовут Цендри, и вы можете называть меня так.
"Я с самого начала была права, они не переваривают официальности, — радовалась своей догадливости Цендри, — она попросту не вписывается в их жизнь. Все, что я видела: их безразличное отношение к одежде, бесшабашная планировка города — все говорит об их стремлении к простоте и естественности". Цендри как бы заново перелистывала учебник по общественным структурам, но теперь за его сухими догматическими формулировками стояла реальная жизнь. Цендри было радостно сознавать это, поскольку ее работа обретала определенный смысл.
"Вот что нужно изучать, — с восторгом думала она, — их общество, их уклад, а не какие-то безжизненные Руины, оставленные мифическими Строителями, которых сейчас никто и не помнит".
— Цендри, — улыбаясь, повторила Ванайя, — звучит красиво. На вашем языке ваше имя означает что-нибудь?
— Да, — ответила Цендри. — В переводе с моего языка это — искра, отблеск пламени. — Она задумалась, ища нужный эквивалент. — Мое имя можно перевести и как "живое пламя".
Ванайя мягко дотронулась до руки Цендри.