Руины
Шрифт:
— Хватит бегать! Не путай свои волосы или не испачкай одежду! И принеси свои туфли для балета из своей комнаты. Мы скоро уезжаем! — кричу ей вслед.
— Ты же понимаешь, что эта девчонка ни слова не услышала из того, что ты ей сказала, да? — усмехается тетя Элли.
— Ага. Потому что кто-то только что пообещал ей танцевальную студию под крышей этого дома, — пристально смотрю на нее, но она лишь снова смеется.
— Ей просто невозможно сказать «нет». Особенно когда она наряжается. Вся такая милая
Я заливисто смеюсь.
— Да, и мы будем есть в гостиной, удерживая свой обед на коленях. Почему у тебя такие проблемы с тем, чтобы просто сказать ей «нет»? Когда я росла, у тебя никогда не возникало трудностей с тем, чтобы отказать мне.
Тетя Элли наливает в чашку кофе и вручает мне. Я забираю ее.
— Потому что ты мой ребенок, Кам. Легче отказать своему собственному ребенку. Внукам — невозможно.
Мое сердце всегда увеличивается до жжения, когда она говорит такие вещи. И чувствуя себя более эмоциональной после событий вчерашнего вечера, я ставлю свою чашку на столешницу и обнимаю тетю.
— Я люблю тебя, — говорю ей.
Она в поцелуе прижимается к моему виску.
— И я люблю тебя, девочка.
Когда я поворачиваюсь, берет мое лицо в руки и смотрит в глаза.
— С тобой все в порядке?
Закусываю губу и качаю головой.
— Я видела Зевса прошлым вечером, — тихо произношу. — Он был в клубе.
Множество эмоций ураганом проносится в ее глазах. Гнев горит ярче всех.
— Вот почему ты рано вернулась домой вчера вечером.
— Я разбудила тебя, когда пришла?
— Я была в постели, читала. Никогда не сплю, пока не вернешься домой. Ты уже должна была знать об этом.
Прикасаюсь своей рукой к ее. Затем отхожу, беру свой кофе и делаю глоток.
— Он говорил с тобой?
Я киваю.
— Что он сказал?
— Спросил, что я здесь делаю.
Она хмурится.
— В клубе?
— Да.
— И что ты ответила?
— Сказала, что здесь работаю.
— Он спрашивал о… — тетя Элли кивает в сторону двери, через которую минуту назад выбежала Джиджи.
Тяжело вздыхаю и опускаю чашку.
— Нет.
Глаза женщины полыхают яростью, ноздри раздуваются.
— Это, мать… ядовитая… дрянная… дыра! — шепотом вырывается огонь из тети Элли.
У
— Я не была удивлена, тетя Элли. Тебе тоже не стоит удивляться. Он совершенно ясно выразил свои чувства пять лет назад.
— Я знаю, но все же… — она скрипит зубами. Челюсть в гневе сжимается.
— Это не имеет значения. Он не имеет значения.
— Нет, не имеет. Ты и Джиджи отлично справляетесь и без него, — добавляет.
— Да, — соглашаюсь. Но Джиджи не должна была справляться. Молча добавляю я.
Тетя Элли помещает хлеб в тостер.
— Можешь положить кусочек и для меня? Пойду принесу балетные туфли Джиджи и подготовлю ее к отъезду.
— Конечно.
Я останавливаюсь в проеме кухонной двери.
— Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать сегодня вечером? — спрашиваю. — Ты, я и Джиджи. Девичник?
— Ты сегодня не работаешь в клубе?
— Нет. Думаю, мне стоит уволиться. На всякий случай… ну, ты знаешь.
Выражение ее лица смягчается.
— Знаю. И я с удовольствием поужинала бы с моими девочками. Куда планируешь отправиться?
— ДиМаджио? — предлагаю я.
— Итальянский ресторан — всегда хорошо, — улыбается она.
— Ох, и мне нужно попросить об одолжении. Не смогла бы ты присмотреть за Джиджи несколько часов в среду вечером?
— Конечно. Без проблем. Ты встречаешься с Ричем?
— Мг-м. — Мои щеки немного покраснели.
Тетя Элли знает о моем договоре с Ричем. Она не осуждает меня. Наверное, потому что видела, через что я прошла с Зевсом. Это и то, что у нее никогда в жизни не было серьезных отношений.
— Замужем за работой, — всегда говорит она.
— Я не уйду, пока она не отправится в постель.
— Кам, ты должна выбираться из дому. И не только к Ричу по зову плоти.
— Пожалуйста, никогда так больше не говори, — стону я, хлопая рукой себя по лицу.
Она смеется.
— Выйди и наслаждайся собой. Позволь Ричу пригласить тебя на ужин или напитки.
Хорошо, забираю свои слова обратно. Она никогда не вмешивалась до этого. Задаюсь вопросом, это не из-за того ли, что вчера вечером я виделась с Зевсом.
— Мы не будем этого делать, — говорю ей. — И я достаточно выхожу из дому.