Руины

Тоул Саманта

— Мамочка?

— Да, малышка Джиджи?

— Можно мы все встанем и посмотрим телевизор вместе?

— Что ты хочешь посмотреть? — спрашивает Зевс, зевая.

— Рапунцель, конечно.

Вздох.

Глава 38

— Дамы и господа,

я хочу, чтобы вы поднялись на ноги. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы в последний раз видели его на ринге... так что встаньте и поприветствуйте вашего собственного доморощенного чемпиона... Зевса... "Бога"... Кинкейда!

Толпа приходит в восторг. Боксерский гимн Зевса, "Lose Yourself", начинает разноситься по стадиону.

Мой взгляд устремляется на один из больших экранов. На нем показан Зевс, проходящий через стадион и направляющийся к рингу. На нем халат, капюшон поднят, лицо спокойное, сосредоточенное.

Мое сердце начинает колотиться от волнения. Трудно не почувствовать адреналин, гудящий по стадиону, не ощутить возбуждение людей. Но мне страшно. Потому что парень, который собирается выйти на ринг и сразится с настоящим психом — это человек, которого я люблю. Отец моего ребенка.

К счастью, Джиджи этого не увидит. Она дома с тетей Элли. Она уже должна быть в постели. Она знает, что у Зевса сегодня поединок, но, к счастью, она не очень понимает, что это значит.

Я здесь с Аресом, Ло и Мисси, и мы сидим в первом ряду.

Достаточно близко, чтобы я могла слышать каждый удар.

Я поморщилась от этой мысли.

Билеты стоили бы нам целое состояние, если бы мы платили за них. Но, когда твой парень — главный боец, они достаются тебе бесплатно.

Сегодняшний вечер — это бой за большие деньги, потому что, если Зевс победит, это будет означать, что он будет владеть всеми пятью титулами в тяжелом весе. Это называется объединением дивизиона.

Отсюда и высокая цена на билеты.

Когда мы были моложе, Зевс всегда говорил, что хочет этого добиться.

Недавно я спросила его, не было ли это одной из причин, по которой он хотел провести этот бой, кроме денег. Но он ответил, что нет.

Я не знаю, чувствует ли он, что должен сказать это из—за чувства вины, которое испытывает по отношению к Кейдану.

Тонны знаменитостей пришли посмотреть бой. Я даже не могу радоваться тому, что Джейк Уэзерс и Том Картер из "Могучего шторма" сидят через три места от меня, потому что я так нервничаю.

Может быть, когда Зевс победит, я буду нервничать из—за них.

Но сейчас я могу думать только о Зевсе и молиться, чтобы он вышел из этого непострадавшим.

Когда мы были вместе, я присутствовала на всех боях Зевса. Я всегда

нервничала, но могу сказать, что ничто не сравнится с тем, что я чувствую сейчас.

Мне плохо.

Я прижимаю руку к животу.

Я боюсь, что ему будет больно. Что он серьезно пострадает.

Я знала о Димитрове из новостей. Но тайком посмотрела несколько его боев. Я ничего не рассказала Зевсу, потому что он не хотел, чтобы я волновалась.

Я волнуюсь.

Этот парень — животное.

Думаете, Майк Тайсон псих?

Нет, это Роман Димитров.

Я думаю, что ему реально было бы насрать, если бы он кого—то убил.

И Зевс выходит на ринг с этим психом.

Зевс большой, и он сильный. Он в отличной физической форме. Он всегда в такой форме. И последние шесть недель интенсивных тренировок привели его к тому состоянию, в котором он должен быть.

Но Димитров тоже в отличной форме.

Хотя Зевс имеет преимущество в весе и росте, между ними нет большой разницы.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Зевса, когда узнаю, что он рядом с рингом.

Его глаза сразу же находят меня. Его выражение лица может быть жестким, но его глаза... прямо сейчас, они все для меня.

Он доходит до ринга и трусцой поднимается по ступенькам.

Перед тем, как зайти за канаты, он оглядывается на меня. Мое сердце одновременно взлетает и падает, потому что это он. Момент, которого я ждала последние шесть недель.

— Я люблю тебя, — шепчу я ему.

Его губы расплываются в улыбке, и мои внутренности замирают. Затем он ступает на ринг, и мои внутренности опускаются на землю.

— Все будет хорошо, — говорит Мисси, вложив свою руку в мою. Я смотрю на нее. — Это же Зевс. Он непобедим.

Все всегда бывает в первый раз, говорит мой страх.

Но я не произношу этих слов.

Вместо этого я заставляю себя улыбнуться и говорю:

— Да, ты права.

— Я всегда права. — Она усмехается. — Мой старший брат – крепкий орешек. И я, например, не могу дождаться, когда он усадит Димитрова на его собственную задницу.

— Да, черт возьми! — говорит Арес, обхватывая меня и похлопывая ее по плечу.

— Максимум пять раундов, и Зевс уложит его, — говорит Ло.

Самый узнаваемый голос в мире бокса начинает говорить в центре ринга, привлекая мой взгляд туда: