Рука Бога
Шрифт:
Я стоял над усыпальницами юных красоток, решая кто достоин жить, а кто должен покинуть этот мир на всегда. Хотя я и сам был явным примером исключения из этих правил. Бельсинория просто не оставила мне никакого выбора - так звали искусственный интеллект орбитальной станции, на которой я в данный момент находился.
Придется приговорить к смерти, целых трех физически совершенных существ женского пола. Что было крайне для меня неприятно. Но настоящий герой всегда найдет момент, когда надо пожертвовать собой ради других. Ну... или на оборот. И сделать этот выбор мне пришлось не откладывая, можно сказать, что почти моментально. Этот
Я спросил у Бельсинории:
– Почему они все такие красивые? Да что там говорить, они просто все идеальные!
Она мне пояснила, не вдаваясь в подробности, что они и раньше были как алмазы. Сфера же просто отточила все грани их красоты до идеала. А так, они всегда были желанны и любимы ею. То, что сфера красоты довела их тела и лица до полного совершенства, для Бельсинории не имело ни какого значения. Мне показалось странным, что искусственный интеллект рассуждает как обычная живая женщина, словно она их мать. Эта сказка про алмазы, превращенные в блистающие бриллианты, мне показалась странной и немного утопичной. Тут явно проскальзывала какая-то нотка фальши.
Не буду описывать свой крайне тяжелый выбор. Но выбрал я по своим, только мне известным принципам - самых красивых... с моей точки зрения конечно. Победила красота тех, что была ближе моему трепетному, одинокому сердцу.
В процессе выбора Бельсинория мне сказала, чтоб я их слишком сильно не жалел. Каждая из этих девушек прожила длинную, интересную, содержательную жизнь. От трехсот до пятьсот лет.
Про себя я подумал, что они, ну совсем не похожи на пенсионерок, что торгуют семечкам и пирожками! Да и другими вкусняшками тоже однако. Какие семечки и пирожки? Кусать вас за ногу! Что за глупости мне лезут в голову? Надо срочно валить от сюда! И чем дальше, тем лучше. Иначе меня ничто не спасет. Даже мои черные, мною уже любимые, крылья. Которые еще к тому же еще совсем не окрепли.
И вот выбранные в дикой спешке, все десять красоток уже были в своих серебристых скафандрах, каждая из них получила свою порцию снотворного, посредством инъекций специальным пистолетом. Они были эффектно отлевитированы в челнок Бельсинорией. Как она это сделала? Я не знаю. Каждая девушка была аккуратно усажена на своё место моими сильными руками, а оставшиеся лишними сгорят в стратосфере или еще более плотных слоях воздуха. Вряд ли они достигнут планеты, чтоб разбиться вдребезги о её суровую поверхность. Мне было очень жаль губить такую красоту, но выбор был уже сделан.
Бельсинория дает мне последние наставления по управлению челноком.
Оно оказывается не таким уж и сложными. Снабжает нас продуктами питания на первое время и портативным компом, со всей информацией о планете, название которой звучит, как женское имя - Фелисия. Рассказать хоть что-то о спасенных девушках она не успевает мне совсем. Ну или просто не желает этого делать, а это скорее всего так. Ведь время уже почти всё вышло.
Челнок с мощным,неповторимым шумом двигателей отрывается от станции, а та уходит в не управляемое, катастрофическое падение.
Я даже не успеваю сказать прощай Бельсинории напоследок. Хотя она и не живое существо вовсе. Но все же она для меня все равно, что мать. Точнее сказать, что она создатель моей оболочки. Но сожалеть о чём-то уже слишком поздно. И даже немного вредно. Все происходит в диком цейтноте, при абсолютном недостатке времени.
Я напряженно сидел в тесном, неудобном для меня, кресле пилота. При этом с великим удовольствием держал штурвал своими ручищами. Самое главное для меня в данный момент была мягкая посадка на поверхность планеты. Вот, мы уже начинаем входить в более плотные слои атмосферы. Челнок сотрясается, как припадочный, в жестких руках гравитации.
Он мчится к земле с уже включенными плазменными двигателями торможения, которые располагаются в дне челнока. Иначе при взаимодействие с атмосферой на большой скорости могло сжечь не только броню челнока, но и его полностью, с жадностью поглотив, очередную принесенную ей жертву. Стараюсь не думать о Бельсинории и тех дивчинах, что остались на борту орбитальной станции. Название которой я узнал при спешной посадке в спасательный челнок. Что было очень даже символично, оно тоже было женским именем - Амалия-ЗЕТ.
Еще я узнал от Бельсинории, что челнок на котором мы спасаемся от гибели, был полностью заправлен топливом под самую завязку, а этот маленький, утлый кораблик вовсе не одноразовый! На нем можно летать над планетой с очень даже приличной скоростью и вновь подняться на орбиту Фелисии. Но запас воздуха на нем был очень сильно ограничен, а регенератора воздуха из космической пыли и метеоритов на нем не было. Так как он больше самого челнока в десять раз минимум. По этому далеко в космос на нем не улетишь. Горящей орбитальной станции я так и не увидел. И взрыва тоже не услышал совсем. Наверное Амалия-зет рухнула на другую сторону планеты. Уйдя в океан и похоронив на глубине своих хозяек и многие их тайны.
Я уверенно вел челнок, плавно снижаясь к сокровенной поверхности планеты. Погода стояла очень сумрачная. Местное светило, что обогревало эту душную и жаркую планету, редко пробивалось своими лучами сквозь толстый слой облаков. Можно сказать, что почти никогда.
Но так как Фелисия была очень близка к Фету, то климат на ней был тропический, субтропический. А еще на ней было много прерий и полупустынь. Все это я узнал из компа, еще до входа в атмосферу.
Фет - так называли местное, суровое солнце. К моему глубочайшему удивлению оно обладало мужским именем. Облака отсутствовали постоянно только на холодных полюсах планеты и у высоких гор. Именно поэтому планета еще дышала, а не сгорела от парникового эффекта. Практически всю площадь планеты покрывали таинственные, бездонные океаны. На ней было только два небольших материка, при том на разных её сторонах. Зато островов было неисчислимое множество. Зимы на на материках не было совсем. Климат был очень мягкий.
"Даааа.... на лыжах здесь мне точно не покататься." - подумал внезапно я. Какие к черту лысому лыжи! Опять какая-то ересь непонятная лезет постоянно в голову мне. Я снова вспомнил, что был просто ужасно голоден. И даже маковой росинки во рту не было, после того как я покинул сферу вечной красоты. Вообще я еще ни чего не пробовал в этой жизни, даже грудного молока матери. Молоко... мама - они были где-то далеко в прошлой жизни. И от этого было очень грустно.
Как только посажу эту тарантайку на поверхность Фелисии, то сразу слона съем! Только посолить при этом не забуду. Зачем его жарить вообще? Ведь я очень люблю свежее мясо с кровью. Ну и кровожадный я однако! До чего безжалостный голод доводит здоровый, быстро растущий, молодой ещё организм.