Рука доктора Фу Манчи

Ромер Сакс

Жуткое белое лицо, влажно блестевшее в слабом, отраженном свете из гостиной, склонилось ко мне над спинкой кровати с безумным нечленораздельным лепетом. Дрожащими руками это кошмарное порождение бреда, проникшее туда, куда не мог проникнуть незамеченным простой смертный, вцепилось в спинку кровати, отчего последняя мелко тряслась и тихо дребезжала…

Сердце мое дико подпрыгнуло в груди, потом словно перестало биться и стало холодней льда. Все тело окоченело, и волосы на голове зашевелились. Я почувствовал, что сойду с ума, если не закричу!

Ибо

сие влажное белое лицо, вылезающие из орбит глаза, бессвязный, сбивчивый лепет и дрожь, безостановочная дрожь кровати, передающаяся от трясущихся, судорожно сжатых на ее спинке рук неведомого гостя, существовали в действительности, отказывались исчезнуть, словно дурной сон, настаивали на своей несомненной физической ощутимости, являлись объективной реальностью.

От глубочайшего потрясения я лишился дара речи. За влажным белым лицом я мог рассмотреть слабо освещенную гостиную и даже тулун-нурский сундук на столе, прямо напротив двери.

Сотрясающий кровать призрак существовал в действительности — и с этим приходилось считаться!

Дальше и дальше отодвигался я от него, пока не скрючился наконец в изголовье кровати. Затем, когда жуткое существо — святой Боже! — качнулось в сторону, словно собираясь обойти кровать и приблизиться ко мне, я испустил хриплый вопль и спрыгнул с постели на пол.

Я услышал глухой удар тяжелого тела об пол… и кошмарное видение исчезло с глаз. Однако (и, памятуя об испытанном от сего визита невероятном ужасе, я не стыжусь признаться в этом) я не осмелился сдвинуться с места и пройти мимо существа, которое лежало между мной и дверью.

— Смит! — крикнул я, но вместо крика из губ моих вырывался лишь хриплый шепот: — Смит! Веймаут!

Слова звучали все отчетливей и громче по мере моих дальнейших попыток — и наконец последнее «Веймаут!» я выкрикнул срывающимся фальцетом.

Дверь противоположного номера с треском распахнулась, и я услышал скрежет ключа в замочной скважине. Мгновение спустя в тускло освещенном проеме между гостиной и спальней появилась фигура Найланда Смита.

— Петри! Петри! — тревожно позвал он и остановился посреди гостиной, оглядываясь по сторонам.

Потом, прежде чем я успел ответить, он повернулся, и взгляд его упал на существо, лежащее на полу у изножья кровати.

— Боже мой! — прошептал Смит и прыгнул в комнату.

— Смит! Смит! — завопил я. — Что это? Что это такое?

Мой друг молниеносно повернулся (в то время как в гостиную ворвался Веймаут), увидел меня и отступил на шаг. Потом вновь перевел взгляд на пол.

— Включите свет! — властно приказал Найланд Смит.

Веймаут дотянулся до выключателя, и в спальне вспыхнул свет.

На ковре, раскинув руки с судорожно скрюченными пальцами, ничком лежал темноволосый человек, и смертельно-бледный профиль его казался еще бледней на фоне ярких узоров ковра.

Человек был без пальто, но в серой рубашке и черных брюках и совершенно не гармонирующих с костюмом грязно-желтых ботинках на резиновой подошве.

Я стоял, держась одной рукой за лоб,

смотрел на него и начинал приходить в себя. Поняв мое состояние, Веймаут молча протянул мне фляжку, и я с радостью воспользовался ею по назначению.

— Как, во имя всего святого, попал сюда этот человек? — с трудом выговорил я.

— Да, действительно, как? — повторил Веймаут, обводя спальню изумленным взглядом.

И он, и Смит уже сбросили свои маскарадные костюмы, и теперь потрясенное трио — мы стояли и смотрели на лежавшее тело. Внезапно Смит бросился на колени и перевернул человека на спину. Самообладание уже вернулось ко мне. Я опустился на колени с другой стороны от белолицего существа, чье присутствие здесь полностью выходило за пределы возможного, и принялся рассматривать его с боязливым любопытством, ибо человек сей, если еще не умер, то явно находился при смерти.

Он был довольно хрупкого телосложения, и первое сделанное мной открытие удивило и озадачило меня. То, что показалось мне с первого взгляда темными волосами, являлось на самом деле париком! Короткие черные усы незнакомца тоже были накладными.

— Посмотрите-ка на это! — воскликнул я.

— Я на это и смотрю, — коротко ответил Смит..

Внезапно он встал на ноги, поспешно вошел в гостиную, включил там свет и уставился на тулун-нурский сундук. Я понял, о чем думает мой друг. Но сундук в целости и сохранности стоял на столе в том виде, в каком мы его оставили. Смит раздраженно подергал себя за мочку левого уха и затем снова перевел взгляд на человека на полу.

— Во имя всего святого, что все это значит? — произнес инспектор голосом, приглушенным от волнения и изумления. — Как он попал сюда? Зачем он пришел и что с ним случилось?

— К сожалению, я не могу сказать вам, что с ним стряслось, — ответил я. — Но могу сказать единственное: если не предпринять никаких мер, то минуты его сочтены.

— Может, положить его на постель?

Я кивнул, и мы вдвоем подняли легкое тело и перенесли его на кровать, где совсем недавно лежал я.

Внезапно человек открыл лихорадочно блестящие глаза, вырвался из наших рук и сел на кровати. Он поднес к лицу руки с растопыренными пальцами и уставился на них безумным взором.

— Золотые гранаты! — истерически прокричал он, и на бескровных губах его запузырилась пена. — Золотые гранаты!

Он дико расхохотался и упал на спину, бездыханный.

— Он умер! — прошептал Веймаут. — Умер!

В этот момент из гостиной раздался крик Смита:

— Скорей сюда! Петри! Веймаут!

ГЛАВА XIII

КОМНАТА ВНИЗУ

Вбежав в гостиную, я обнаружил Найланда Смита наполовину высунувшимся из окна, теперь широко раскрытого. Штора была поднята неизвестно кем, и, перегнувшись через подоконник рядом с другом, я успел заметить какой-то блестящий предмет, движущийся вниз по серой каменной стене. Почти в тот же миг он исчез за выступающим карнизом. В крайнем возбуждении Смит отпрыгнул от окна.