Рука Фатимы
Шрифт:
Толуй разжег огонь и достал запасы съестного. Перекусили все теми же жесткими сушеными фруктами, но благодаря свежей прохладной воде скудная еда показалась вполне сносной.
– Так где же усыпальница великого Чингисхана? – робко осведомилась Беатриче.
– Видишь те двери? – Толуй указал на другой конец зала. – Это и есть вход в гробницу. Завтра, когда отдохнем и выспимся, спустимся в усыпальницу и будем искать камень. Маффео сказал, куда его спрятал?
– Нет. Только сказал, что камень спрятан в могиле.
– Тогда вся надежда на богов! – Толуй вздохнул. –
Он поднялся и вытащил из сундуков одеяла, подстилки и звериные шкуры.
После нескольких дней, проведенных на жестком полу палатки, образовавшееся ложе показалось ей удобнее собственной постели в Гамбурге. Едва опустилась на него и натянула на себя одеяло, как веки мгновенно отяжелели, и она погрузилась в глубокий сон. В ту ночь ей ничего не снилось.
Когда Беатриче проснулась, сразу увидела Толуя – спускается сверху.
– Доброе утро! – с улыбкой приветствовала она его.
Впервые за много дней выспалась и почувствовала себя отдохнувшей.
– Уже полдень! – отвечал Толуй.
Она так и подскочила – и тут же ощутила тянущие боли в спине.
– Ты мог бы разбудить меня, Толуй…
Он отмахнулся:
– Зачем? Тебе надо было отдохнуть – ты так устала после длинной дороги.
Только сейчас Беатриче заметила – он чем-то встревожен.
– Что случилось, Толуй? – Сердце ее забилось учащенно.
– Не знаю, Беатриче… Только что был наверху… так вот… видел следы среди камней. Свежие следы от лошадиных подков. Возможно, это наши – со вчерашнего вечера снега не намело. Но…
– Но что?
Он взглянул на нее осторожно.
– Все-таки будет лучше, если мы поскорее закончим поиски и вернемся домой.
Все ясно…
Она кивнула и торопливо проглотила несколько сушеных фруктов. Наполняя водой пустые фляги и раскладывая одеяла, подстилки и шкуры по сундукам, Беатриче терялась в догадках: чьи же все-таки это следы?.. Неужели кто-то преследовал их от самого Тайту? Если да, то кто?..
У нее вдруг пересохло в горле – ответ напрашивается сам собой: это может быть только убийца Джинкима.
Вскоре они оказались у массивной деревянной двери, ее украшал таинственный золотой знак. Беатриче с интересом разглядывала его, а Толуй, отстегнув все свое оружие – кривую саблю, меч, кинжал, лук и колчан со стрелами, – сложил его на каменной скамье слева от входа в усыпальницу.
Беатриче пришла в ужас.
– Зачем ты это делаешь, Толуй?!
– Я ведь уже говорил тебе – к могиле моего прадеда нельзя приближаться с оружием. Таково священное правило.
– Да, конечно, Толуй. Но в данном случае это опасно. – В голосе ее слышалась тревога. – Ты сам сказал, что за нами кто-то следит. Вряд ли он соблюдает это правило.
– Может быть, и так, – Толуй сверкнул зелеными глазами. – Но я, несмотря ни на что, его не нарушу – не потревожу покой могилы. Кто посмеет прийти сюда со злым умыслом – горько пожалеет о том. Стражи его покарают. А я не навлеку на нас гнева и проклятия моего предка.
Беатриче взглянула на него – и ничего не возразила. Боже мой, оружие нельзя
Массируя поясницу, она наблюдала, как Толуй, кряхтя и охая, отодвигает, отпирает сложный засов. Наконец он приоткрыл тяжелую дверь и они протиснулись в образовавшуюся щель.
Оставив лошадей в зале для стражей, они допустили еще одну ошибку: лучшее доказательство их присутствия трудно представить. Но спорить с Толуем бесполезно.
Юноша зажег второй факел – свет его вспыхнул, отражаясь в тысяче зеркал. Открылась такая картина, что Беатриче забыла обо всем на свете…
Огромный зал – вернее, необъятное пространство – представлял собой систему пещер и углублений, заполнявших изнутри весь холм и прилегающую к нему территорию. Террасы, созданные самой природой; рукотворные творения из камня и мрамора; высокие площадки и изящные мосты; опорные пилястры, в течение тысячелетий отшлифованные подземной рекой, которая, по-видимому, питает источник, откуда они черпали воду.
На всех террасах и площадках – трофеи, привезенные великим правителем монголов из многочисленных военных походов: сундуки; золотые статуи; драгоценная мебель; конные статуи в натуральную величину; ковры и кувшины, в которых хранились напитки и еда.
Вчера она и не подозревала, что скрывается за этой грудой камней. А здесь таятся несметные сокровища!..
«Запомни это место! – мелькнуло в голове. – По возвращении домой можешь снарядить экспедицию и провести здесь раскопки. Ты станешь сказочно богатой, и больше не придется дежурить по ночам и работать сверхурочно».
Словно во сне, она брела вслед за Толуем, все ниже спускаясь по ступеням под зорким оком каменных стражей.
– Бог мой! – наконец вымолвила Беатриче, постепенно приходя в себя.
Она дотронулась рукой до сундука с причудливой резьбой, выполненной в пасторальном стиле средневековой Европы. Возможно, этот сундук и правда привезен из Венгрии или Польши.
– Невероятно! Откуда эти ценности?
– Мой прадед покорил полмира. Его владения простирались до стран заходящего солнца. И отовсюду он привозил несметные богатства.
Ну конечно, это все трофеи, захваченные в военных походах…
– Ты прав, Толуй. Если не найдем камень сразу – здесь можно искать годами и ничего не найти.
– А как он выглядит, этот камень?
– Это сапфир, величиной с грецкий орех, с несколькими сколами по краям. Вообще-то его нетрудно найти – он так прекрасен… Но здесь… – С выражением безнадежности посмотрела на него. – Это все равно, что искать иголку в стоге сена. Ума не приложу, где он может быть… Надо признать, лучшего места не придумаешь. Но Маффео не дал даже намека, где именно спрятан камень.