Рука и сердце Ее Высочества
Шрифт:
Я кивнула и отвернулась от окна. Оставшиеся несколько шагов до двери в гостиную проделала медленно и с неохотой, обдумывая попутно слова Изабеллы. В целом наши с ней выводы совпадали почти во всём, кроме оценки Бранна. Я иррационально его опасалась, и по напряжённой фигуре, по проницательным глазам и сильному телу сделать вывод о том, хорош он или плох как человек и как король – не получалось.
Дверь с тихим шорохом отворил слуга, который уже давно ждал нас, и я первой шагнула на мягкий ковёр, к одному из глубоких кресел в центре комнаты. Служанка засуетилась,
– Ваше Высочество, – заметив меня, граф поклонился и протянул мне листы, которые показались смутно знакомыми.
Я подошла и взяла записи, а взглянув, обнаружила, что держу в руках план расселения по комнатам принцев и их свиты. Не взглядывая особенно в текст, я вопросительно посмотрела на советника.
– Как вам известно, между гостями возник небольшой конфликт по поводу одной из комнат. Я прекрасно понимаю, что вам ежедневно приходится заботиться обо многих вещах, но всё же хочу обратить ваше внимание на этот проблемный пункт, – граф Наварро с невозмутимым видом указал на одну из комнат.
Наглец, ещё смеет отчитывать меня в присутствии слуг и фрейлин!
– План был составлен с учётом количества гостей и их пожеланий, а с мелкими дрязгами слуг должна была справиться и ключница, – так же невозмутимо ответила я, но все же поднесла бумаги к глазам.
И замерла. В них появились несколько торопливых правок, а строки, вписанные моим аккуратным почерком, оказался нагло перечеркнуты.
– Кто посмел? – мой риторический вопрос повис в комнате, я подняла взгляд на Армандо, который не скрывал удивления. – Я лично расписала назначения комнат и не распоряжалась о внесении правок.
Несколько мгновений мы с Армандо боролись взглядами. Он явно не верил мне, но пускаться в унизительные доказательства, объясняя, что почерк исправлений не мой, да и перечеркивать собственные слова так грязно я бы не позволила, я не могла. Наконец, граф сдался, и я вернула ему бумаги.
– Выясните, кому и по какой причине вздумалось измерить установленный мной порядок. И доложите мне, когда всё станет ясно.
Настроение, и так с утра не слишком хорошее, испортилось окончательно. Но вид я привычно сохраняла равнодушный – так проще всего.
– Как прикажете, Ваше Высочество, – граф поклонился ещё раз.
Вот, так-то лучше. Хороший мальчик, и впредь не гавкай на меня. Или хотя бы подумай, прежде чем попытаться.
Уладив первое дело, мы устроились в уютных креслах, и меня тут же начало клонить в сон. Армандо несколько расслабился, так что, я думаю, сегодня он заставил меня прийти сюда именно из-за неразберихи с комнатами. Хотел пристыдить, но в итоге сам сел в лужу.
Армандо
Спустя три дня, вспоминая разговор с Её Высочеством, я всё ещё злился. То ли на неё, сумевшую так ловко перехватить инициативу, то ли на себя: из-за
Раздражало и то, что выяснить толком ничего не удалось.
О договоре между королями Тарани и Базиль пока тоже ничего неизвестно, но сегодня я намеревался исправить это упущение.
Ничто не предвещало беды: я уже почти дошел до малой гостиной, в которой мы собирались провести первый конкурс – вернее, его подобие: подробный разговор с принцами о культуре Таорани. В прошлый раз, на балу, они оказались, мягко говоря, не готовы, и сегодня, я надеялся, смогут реабилитироваться.
– Эрик, есть для тебя задание, – смекалистый паж, светлая чёлка которого почти полностью скрывала ехидный блеск зелёных глаз, вытянулся по струнке.
– Когда мы начнём «экзаменовать» принца Лайонела из Базиль, поговори с кем-нибудь из его свиты и выясни, каковы выгоды принца от брака с Её Высочеством, – коротко проинструктировал я.
– Будет сделано! – парень тряхнул головой, отчего его волосы всколыхнулись, и быстро осмотрелся, но, заметив, что к нам приближается одна их горничных, принял совершенно идиотический вид: глаза мальчишки разом стали пустыми, а движения – отточенными, но будто неосознанными.
Его нос картошкой и пухлые щеки, да и в целом вид провинциального недоросля помогали ему дурить всех слуг и придворных уже больше двух лет, но вместе с тем он сумел доставить мне немало любопытных сведений, так что парня я со временем переманил из дворца на личную службу. Вернее, выиграл в карты у одного из балбесов в свите Короля.
– Господин первый советник, беда! – горничная – худая девушка с болезненно-бледной кожей – всплеснула руками.
Остановилась передо мной, сверкая испуганными глазами, но опомнившись, присела в вежливом реверансе.
– Что случилось? – я говорил нарочито медленно, и моё спокойствие отчасти передалось служанке: она перестала задыхаться и выпрямилась.
– Господин Жерар не может принимать Их Высочеств принцев, – пролепетала она и сжалась, будто ожидая удара.
– Почему? – я с трудом сдержал вздох разочарования. На какой-то жалкий миг я даже поверил, что первый день отбора пройдёт гладко и по плану.
– Он… Сорвал голос, теперь может только шептать, – горничная опустила голову и, казалось, готова вот-вот разреветься. Их тут, в летнем замке, казнят за плохие вести что ли?
– Где он сейчас? – машинально спросил я, хоть и догадывался, что сегодня его не вижу.
Не дождавшись внятного ответа, шагнул к двери в приятную, но просторную комнату, где должно проходить испытание.
Она встретила мягкой тишиной восточных ковров, уютом бархатных диванчиков и слишком большой для этого помещения люстрой, которая миллионом стеклянных капель отражала свет всего трех свечей так ярко, что разгоняла тьму даже в дальних углах.