Рука мертвеца
Шрифт:
Ленивый Дракон сидел в углу и потягивал какое-то питье из высокого стакана. На глазах у Бреннана он виртуозно перевернул вверх дном чашу с белым порошком, предложенную ему черной женщиной, чье глянцевое тело покрывали мягкие перья.
– Чего тебе? – спросил Дракон у приблизившегося к нему Бреннана. Это был молодой азиат, маленький и аккуратный, и при этом весьма могучий туз, умеющий оживлять вырезаемые и складываемые им из бумаги фигурки животных, которыми он затем управлял. Сейчас его настрой был, по всей видимости, далек от веселья.
– Нет покоя грешнику, так ведь?
Дракон
– За каким чертом ты здесь, Ковбой? – сказал он, воспользовавшись тем именем, под которым Бреннан в свое время внедрился к Кулакам.
Бреннан пожал плечами.
– Я нахожу вечеринку забавной. Прискорбно будет, если что-то нарушит веселье. – Он пристально взглянул на Дракона. – В любом случае, что здесь происходит?
Дракон долго смотрел на него, прежде чем ответить.
– Вон тот парень, – сказал он, указывая на высокого, тощего, изможденного вида мужчину, одетого в белые полосатые штаны, рубашку и пиджак, – зовется Квинн Эскимос. Ты о нем слышал.
Бреннан кивнул. Квинн Эскимос – настоящее его имя было Томас Квинси – возглавлял у Кулаков научный отдел. Он специализировался на разработке синтетических наркотиков с необычным специфическим действием.
– Испытание нового продукта? – спросил Бреннан.
Бреннан наблюдал, как Лори подошла к Квинну и заговорила с ним. Он улыбнулся и протянул ей флакончик с голубым порошком, часть которого она втянула в нос, а другую часть высыпала себе на грудь и соски, от чего они приобрели тот же голубой цвет, что и порошок. Квинн и окружающие его мужчины рассмеялись. По указанию Квинна один из мужчин начал лизать ее грудь. Она закрыла глаза, прислонилась к ближайшей стене и, когда мужчина начал ласкать языком ее соски, очевидным образом испытала сильнейший оргазм.
– Это что за чертовщина? – спросил Бреннан.
Дракон пожал плечами.
– Новый продукт. Демонстрация для дистрибьюторов. А чего бы ты хотел, в самом-то деле?
Бреннан снова взглянул на Дракона.
– Дракон, у меня друга убили. Ты слышал.
– Хризалис?
Бреннан кивнул.
– И я слышал, что кое-кто в городе похваляется, что сделал это для того, чтобы выслужиться перед Кулаками.
Дракон помотал головой:
– Чтоб Кулаки желали ее смерти – такого не знаю.
– Ты не определяешь политику. Хочу поговорить с тем, кто определяет. С Исчезником.
– Он от тебя не в восторге, Ковбой. Ты ведь нас в говно окунул.
Бреннан пожал плечами:
– Это жизнь, – сказал он. – Либо Исчезник будет со мной говорить, либо пущу кровь Кулакам.
Дракон встал, медленно, осторожно.
– Ковбой, не надо здесь ничего мутить. На мне безопасность этой вечеринки…
Бреннан кивнул, улыбнулся из-под маски Мэй Уэст и направился к выходу.
– А я не хочу, чтоб на твой послужной список легла черная метка. Просто скажи Исчезнику, что хочу с ним говорить.
Они сверлили друг друга взглядами, пока Бреннан не вышел из комнаты.
– Ну? – спросил у Бреннана один из вервольфов-охранников.
– Что – ну?
– Ну, кого с поста снимают?
– А. – Бреннан содрал с себя маску Мэй Уэст и бросил изумленному вервольфу, который
– Какого черта? – сердито рявкнул другой. – Это нечестно.
– Живешь как собака, – сказал ему Бреннан, – а потом умираешь. Вервольфы почувствовали угрозу в его голосе. Они смотрели, как он уходит по коридору, гадая, кто бы это мог быть, и в конце концов пришли к выводу, что лучше этого не знать.
Вторник, 19 июля 1988 г.
2.00 ночи.
В заброшенном канализационном коллекторе, превращенном Хризалис в потайной вход во «Дворец», застоявшийся воздух густо вонял гнилью и плесенью. Темноту и покой здесь нарушали лишь свет от фонарика Бреннана да редкие звуки, которые он издавал, прокрадывась во «Дворец». Вот и боковой туннель, о котором упоминала Хризалис. Ему послышалось в нем какое-то движение, но он решил, что сейчас не время для праздного любопытства.
Канализационная труба выводила в сооруженный позднее туннель, а он выводил в темную, располагавшуюся в подвале кладовку. Та была забита ящиками с разными напитками, алюминиевыми пивными бочонками, картонными коробками с картофельными чипсами, крекерами, свиными шкварками и тому подобной снедью.
Бреннан бесшумно прошел через кладовку и поднялся по лестнице на второй этаж. Он постоял, выжидая, но не увидел, не услышал и не унюхал чего-то, что указывало бы на то, что во «Дворце» еще кто-то есть. Он и не предполагал кого-то здесь встретить. Когда он добрался до двери, ведущей из коридора в офис Хризалис, им овладела странная нерешительность.
Он осознал, что, как только он увидит ее кровь на стенах, отпадут всякие сомнения в том, что Хризалис мертва. Она многое свое хранила в себе для себя одной, чтобы привлечь его любовь, но все же он делил с ней и постель, и кое-какие тайны. Он знал, что под ее холодной внешностью скрывается женское одиночество. Он ее так и не полюбил, хотя мог бы. И не смог этого забыть. И это его терзало – будто боль от открытой кровоточащей раны.
Он помнил офис Хризалис, полутемный, тихий, полный очарования. Волшебный восточный ковер на полу, книжные шкафы во всю стену заставлены томами в кожаных переплетах – Хризалис и в самом деле их читала, – солидная меблировка – дуб и кожа, темные, с пурпурным рисунком, викторианские обои. Комната пахла Хризалис – ее экзотическими франжипановыми духами, ее любимым «Амаретто». Это был уголок покоя, и ему ужасно не хотелось видеть его превращенным в место, где царят разрушение и смерть. Но он обязан. Сделав глубокий вдох, он сорвал опечатывающую дверь ленту и вошел в офис.
Все оказалось еще хуже, чем он ожидал. В комнате царил полный разгром. Ее огромный дубовый письменный стол лежал на боку, отброшенный на полкомнаты от своего обычного места. Ее кожаное кресло уничтожено. Ее книжные полки оторваны от стен, и книги разбросаны по полу. От кресел для посетителей остались лишь щепки. Ее деревянные шкафы с папками перевернуты, их содержимое разбросано по полу и по разбитой мебели. И, хуже всего, небольшие, трудно различимые на фоне рисунка обоев пятна крови по низу стены за тем местом, где находилось ее кресло.