Рука мертвеца
Шрифт:
Бреннан ничего не говорил, не оказывал никакого сопротивления. С окаменевшим лицом он проследовал к патрульной машине, скрытно припаркованной в переулке за поворотом.
Тахиона в самом деле трясло, когда он отворил дверь спальни, яркие волосы прилипли ко лбу от холодного пота. Похоже, он готов был отдать назад завтрак. Даже Блэйз, который болтал и шутил с Джэем, взглянув своему деду в глаза, почувствовал, что пора заткнуться.
– Г-н Экройд, пройдемте
Джэй пожал плечами и встал. Брюки обнажили лодыжки. Следуя за Тахионом в гостиную, он пострался их оправить.
– Чего хочет Хартман? – При этом он обшарил взглядом тележку гостиничной службы в поисках чего-либо съестного.
– Г-н Экройд, мне потребуются ваши услуги.
– Конечно, – сказал Джэй. – Скажите какие.
Тахион поднял вверх руку.
– Не спешите соглашаться. То, что я окажусь у вас в долгу, может и не перевесить того, что я попрошу.
Джэй нашел ломтик апельсина.
– Господи, давай к делу. Ох уж это цветистое такисианское дерьмо. – Он надкусил апельсин и высосал сок.
– Хартман меня шантажирует. Я отказался удовлетворить его требования, но нужно время. День, самое большее два, и все будет кончено. Хартман проиграет номинацию. – Тахион надолго замолк, лицо помрачнело, и все говорило о том, что он сверх меры устал. – Ты можешь дать мне это время, – заключил он наконец.
– Точнее? – подгонял Джэй. – Точнее?
– Нужно удалить из Атланты одного человека. Обычные средства нам недоступны.
Все причудливее с каждым днем, подумал Джэй.
– Зачем? – спросил он. – И кто этот парень?
Тахион отвернулся от него. На боковом столике стоял бокал, наполовину наполненный бренди. Он схватился за него, как тонущий за спасательный круг, и осушил в один глоток.
– Давным-давно, – медленно проговорил он, все еще повернувшись спиной, – меня спас от смерти человек, который был мне ангелом и дьяволом попеременно.
Дьяволы и ангелы – это то, что надо, будто недостаточно тузов и наемных убийц.
– Вот дерьмо, – сказал Джэй, вскидывая руки.
– Это тяжело для меня, – проскулил Тахион. Он уставился на пустой бокал, повертел его в руках. Затем стал торопливо рассказывать: – В 1957-м меня завербовало КГБ. Это было совсем нетрудно. Я тогда все готов был отдать за выпивку. В любом случае годы шли. Я оказался куда менее полезен, чем они надеялись. Они от меня отстали, и я подумал, что свободен. А в этом году человек, который меня курировал много лет назад, снова вошел в мою жизнь и потребовал долг. Он здесь. В Атланте.
Джэй глазел на него. Чопорный инопланетный принц, работающий на Советы – наибезумнейшая вещь из когда-либо им слышанных. Он бы меньше удивился,
– Почему? – только и умудрился сказать.
– Хартман, – ответил Тах. – Он подозревал о существовании того монстра. Теперь Хартман его отыскал и знает о нашей связи.
– О связи? – сказал Джэй.
– Он – учитель Блэйза.
– Дьявольщина. – Джэй сел. Он не знал, смеяться ему или плакать. Возможно, смеяться; всегда следует иметь в виду привычку Таха к слезам.
– Это именно та палка, которую Хартман искал, чтобы погонять меня, – провозгласил Тахион. – Может, я попаду в тюрьму, г-н Экройд. Но прежде я увижу, что его остановили.
– Вы хотите, чтоб я зашвырнул парня подальше.
– Да. ФБР и секретная служба уже предупреждены. Они прочесывают Атланту в поисках Джорджа.
– Вы все еще комми? – с натянутым лицом спросил Джэй.
Д-р Тахион схватился за повязанный на шее платочек и выпрямился в полный рост.
– Я? Подумайте, г-н Экройд.
– Так, – сказал Джэй. – Вашу мысль понял. – Он встал. – Ну ладно. Для меня это давняя история. Пошли, забросим комми куда-нибудь.
Тахион важно одарил его легким кивком и направился в спальню.
– Блэйз, – позвал он.
– Вы ему сказали? – удивился Джэй. – Я имею в виду, он знает?
– Конечно. Подойди, дитя, – сказал он Блэйзу. Подросток бросил на него злобный взгляд, но Тахион его не заметил. – Хочу дать тебе возможность попрощаться с Джорджем.
11.00 утра
Капитан Анжела Эллис затушила в переполненной пепельнице сигарету и немедленно закурила другую. Она расхаживала взад-вперед перед стулом, на котором сидел Бреннан, в ее походке явственно сквозило разочарование.
– Как вы думаете, сколько вы сможете молчать? – спросила она Бреннана.
Бреннан впервые за двадцать минут прямо взглянул на нее:
– Вечно, – мягко сказал он.
– Господи! Почему вы сидели в машине перед «Хрустальным дворцом» в десять ноль пять сегодня утром? Каковы были ваши отношения с Хризалис? Это вы ее убили?
Бреннан отвернулся, лицо безмятежное, очевидным образом лишенное каких-либо чувств и эмоций.
Сидящий в глубине комнаты Мэйзрик прочистил горло:
– Прошу прощения, капитан, но я не думаю, что он что-либо скажет.
Эллис вихрем налетела на него:
– Кто-то должен что-нибудь сказать! Какой-нибудь идиот проболтается, что мы поймали Йомена, убийцу Лук-и-стрела, и здесь, у сержанта за столом на входе, соберется сотня галдящих репортеров, полдюжины федеральных агентств пришлют своих агентов, чтобы узнать про это дело.